Похищение свободы

Свою декларацию мы размножили в количестве три тысячи экземпляров и распространили как в столице, так и на периферии. Однако отклика на нее почему-то не последовало. Да и как, спрашивается, народ мог высказать свое отношение к преступлению? Мы надеялись, что по стране прокатится волна митингов и забастовок, но глубоко заблуждались. Любая забастовка требует специальной подготовки, организации, а мы не предприняли ни того, ни другого. Руководство Сопротивления заняло выжидательную позицию, давая тем самым понять, что оно недовольно нами. Короче говоря, оно не собиралось брать дело в свои руки, и мы, как прежде, оказались предоставлены самим себе.

* * *

Поскольку нас уже несколько дней никто не беспокоил, вставал вопрос: что же делать с заложниками? Если отпустить их, то зачем, спрашивается, мы их задерживали? Если задерживать дальше, то какую пользу извлечем из этого мы, да и революция?

Две недели спустя я разыскал Рафаэля Т., на которого мы возлагали большие надежды. Он сидел дома, окруженный батареей пустых бутылок, из чего я заключил, что он уже несколько дней пребывает в запое.

— Руководство у нас, конечно, дрянное, — проговорил он, дыша мне в лицо перегаром. — А почему, спрашивается? Не потому ли, что оно бессильно? Но и стиль ваших действий никуда не годится… Рене, как тебе только удается скрывать от нас все, что вы там делаете? Центральный Комитет не одобряет ваших действий.

— Я же приостановил проведение последней акции.

— Вы проводите свои акции вовсе не ради тех двадцати восьми, которых вы даже не знаете… Просто вы решили использовать этот инцидент в качестве дубинки, чтобы ударить ею по либералам, с которыми вы так настойчиво налаживали контакты… Так вот, если тебя интересует мнение первого секретаря, да и нашего штаба, то ничего из твоей затеи не получилось.

— Вы давно растеряли все свои цели и верите только в одно — в иллюзию так называемого демократического руководства!

— А ты желал обмануть партию… Но тебе это не удалось и не удастся, потому что ты и твои люди еще не вылупились из яйца, а мы уже летаем…

Я ушел от него рассерженный, так и не узнав, что только благодаря его заступничеству меня не исключили из состава ЦК. Однако я понял, что руководство Сопротивления не намерено оказывать нам помощь, что после провала Серхио мы остались в одиночестве.

* * *

Однажды, когда я наведался в столицу, Руперто Рохас пригласил меня на собрание партийной группы, которое проводилось в условиях строжайшей конспирации, но уже не носило прежнего, заговорщического характера. Эту партийную группу возглавлял сам Руперто. Судя по всему, он хотел показать мне, как надо вести будничную партийную работу.

Повестка дня — «Твердый курс при эластичной тактике» — нам, будущим юристам, была хорошо знакома по лекциям профессора Кордовы. Еще не придя в себя после разговора с Рафаэлем, я не очень внимательно слушал докладчика. Сначала он изрекал общие фразы об империализме США, который не является оплотом демократии…

— Итак, факты свидетельствуют о том, что наш главный враг, каковым является североамериканский империализм, сменил тактику. Если до сих пор он поддерживал реакционные силы, с тем чтобы при помощи армии управлять страной, то теперь использует эту самую армию для того, чтобы обеспечить контроль над правительством, поскольку к власти пришли новые силы. Вот, собственно, почему мы, товарищи, и говорим, что нам необходимо выработать новую тактику, при этом не меняя общей стратегии нашей политики…

Далее докладчик попытался дать оценку Революционной партии, заявив, что она-де не может вариться в одном котле с реакционными партиями.

— Революционной партии, — убеждал он присутствующих, — отводится несколько иная роль, которая заключается в том, чтобы обмануть широкие народные массы и привлечь их на спою сторону путем обещания реформ. В самой Революционной партии сильны противоречия между правящей верхушкой и функционерами среднего звена с одной стороны и рядовыми членами партии — с другой. Однако нельзя утверждать, что это три совершенно разных организма, как нельзя утверждать и того, что партия является сплоченной. Скорее всего, она состоит из трех дифференцированных групп. Поэтому наша основная задача состоит в том, чтобы постоянно бороться против реакционной руководящей верхушки, нейтрализовать функционеров из числа среднего звена, а рядовых членов склонять на позиции левых сил…

Сказанное было верно, однако докладчик ни словом не обмолвился, каким образом это сделать. В основном он давал старые рецепты, в которых не хватало призыва к действию.

Я уже знал: далее докладчик заговорит о смене правительства, о том, что это следует рассматривать не иначе как перегруппировку правых сил, по-прежнему контролируемых американским империализмом.

Мне показалось, что в данном случае речь шла о компромиссе между консерваторами и центристами внутри самой партии. Исключив нас, левых, они объединились, чтобы приостановить вооруженную борьбу. Стоило мне услышать об этом, как внутри у меня все так и закипело.