Похищение свободы

Луиш закурил сигарету. Казалось, все шло как обычно. Вскоре была установлена стальная вышка и тень от нее легла до самой стены. Заревел двигатель, и бур со скрипом завращался. Из водосборника по короткой канавке в дыру потекла вода, разжижая почву, и пульпа по буровым штангам стала подниматься наверх. Виктор уже разложил длинные деревянные ящички с отделениями для проб грунта. Через короткие промежутки времени он выуживал из желтой грязи, широкой струей подававшейся в отрытую яму, горстку земли и вытряхивал ее метр за метром в соответствующие отделения. Эту несложную работу выполнял обычно водитель, в то время как Луиш занимался анализом проб. Инженеру не надо было даже растирать землю между пальцев — за долгие годы работы он по окраске научился определять, где именно залегает водоносный слой.

День выдался хороший. Поднявшийся небольшой ветерок облегчал работу. Солнце взбиралось все выше, и Энрике время от времени останавливал двигатель, чтобы удлинить штанги. Мужчины работали не торопясь. С безразличием смотрели они на приближающихся к ним Пату и бургомистра. В этот момент можно было подумать, что на свете существует только две категории людей: те, которые работают, и те, которые смотрят, как работают другие. И ничего, казалось, нельзя изменить…

На Маркеше были надеты короткие сапоги и охотничьи брюки. Он был плотным, с седыми волосами, густыми усами и широкими бровями, на целую голову выше Пату. Такими и предстали перед бурильщиками самый главный и самый богатый человек в деревне.

— Жоао, это — инженер, господин Бранку, — представил Пату Луиша. — Господин Маркеш.

— Как настроение? — спросил Луиш.

— Да как обычно. — Лицо Маркеша оставалось непроницаемым, только от глаз к вискам разбежались морщинки. — Здесь у нас приходится быть осмотрительным… — Он повернулся к Пату: — Если бы поменьше шума… Да и вышка видна за несколько миль…

Последнюю фразу он произнес чуть насмешливо, с плохо скрытым торжеством, и Луиш внезапно почувствовал, что участвует в какой-то афере. Вероятно, крестьяне деревни занялись уборкой урожая, вот эти двое и решили воспользоваться удачным моментом. Он откашлялся:

— В Оливедаше с нами недавно случилась неприятность.

— Я знаю, — снисходительно кивнул Маркеш. — С теми никто не сможет договориться, они ведь красные. Они и прежде проделывали всякое…

Тем временем молодая девушка принесла напитки. Пату вытащил из корзинки бутылку удлиненной формы и три фужера на толстых ножках, как раз подходящих для доброго крестьянского вина. Луиш пригубил — оно оказалось очень приятным на вкус.

— Что же они проделывали?

— Например, принудили администрацию электростанции подключить их деревню к электросети. — Казалось, Голос Маркеша доносится из бочки. — И это еще во времена диктатуры, представляете?

— Удивительно. Каким же образом им это удалось?

— С помощью угроз, естественно. Пригрозили взорвать мачты высокого напряжения, а их ведь трудно охранять. Администрация электростанции произвела несложные подсчеты и выяснила, что это обойдется намного дороже, чем установка одного трансформатора.

— Никаких мрачных историй! — воскликнул Пату. Снова заработала установка, и стало так шумно, что ему пришлось повысить голос: — Жоао, не сей панику… На здоровье, господа!

Вино было слегка холодноватым, но превосходного букета. Легкое белое вино из района Минью, которое предпочитали немцы и англичане, поскольку по вкусу оно напоминало им сухое шампанское.

— Вполне приемлемо, — заявил Луиш после второго глотка, — вполне! Но ведь у вас нет своих виноградников.

— У него есть, — указал Пату на Маркеша. — Его виноградник расположен на Севере, недалеко от испанской границы. Можно по случаю купить бочонок… А вы, видно, разбираетесь в винах.

— Бочонок я, пожалуй, не увезу, но если разлить по бутылкам…

Маркеш кивнул и тут же назвал цену. Вино стоило не слишком дешево, и тем не менее Луишу стало неприятно: он опять почувствовал себя участником какой-то аферы. Бур вращался, Энрике наблюдал за ним, а Луиш, подогреваемый вином и солнцем, беседовал с бургомистром и Пату.

* * *

Луиш затормозил перед немецкой школой — в багажнике громко звякнули пустые бутылки. Новая школа, как и прежняя, выкрашенная охрой, которую он посещал лет тридцать назад, располагалась недалеко от скоростной автострады. Дорога домой была неблизкой, поэтому он, когда мог, заезжал за детьми. Проходя через решетчатые ворота, он, как обычно, вспомнил годы учебы, а точнее, то, что трудно было передать словами, — пронизанную немецким духом атмосферу, царившую тогда в школе. Разница между тем временем и сегодняшним днем бросалась в глаза: на стоянке — лакированные и хромированные автомашины и мотоциклы, за ней — постройки из выкрашенного под мрамор камня и клинкерного кирпича, во дворе — шикарный плавательный бассейн, вокруг — каменные кадки с какими-то растениями, усеянными белыми и красными цветами. В новой школе и пахло совсем по-другому — большими деньгами, наверное.