Похищенная

— Когда мы улетали, я не видел ни одного тарианского корабля. Только шурранги, — процедил Аллард. И Инга невольно вздрогнула от внезапной ненависти, прозвучавшей в его словах. — Их были тысячи, этих чешуйчатых мерзопакостных тварей. Хотел бы я знать, какого Ратса им нужно от нас.

— Ратс?.. — имя древнего бога заставило девушку вспомнить о главном. — Аллард!

Она хотела рассказать ему о канцлере, о встрече с ним и его признаниях. Но Аллард не дал ей заговорить.

— Вставай, — жестко бросил он, вновь становясь холодным и неприступным амоном. — У нас мало времени. Я должен вернуться.

— Куда?!

Его долгий, непроницаемый взгляд был ответом.

— Я не могу жить с пятном предателя на своем имени. Если судьбе угодно, чтобы род Сорн Дайлеров оборвался на мне, я хотя бы погибну в бою, защищая свой Дом.

Глава 41

Кусая губы, Инга шла за ним в рубку. Взгляд девушки то нервно скользил по полу, то взлетал вверх, натыкаясь на широкие плечи тарианца. Со стороны Аллард выглядел невозмутимым. Слишком невозмутимым для создавшейся ситуации. И это пугало.

Она слышала его стальной, отрывистый голос, бросавший слова, точно камни в воду.

— Я должен вернуться. Но ты останешься здесь, под защитой «Кризалис». На яхте тебе ничего не угрожает, она отлично защищена. Здесь есть запас воды и пищи, все системы в полном порядке.

— Подожди! Ты что, собираешься бросить меня? Вот так просто? Посреди космоса?

От самой этой мысли ей стало плохо. Ноги ослабли, и Инга устало привалилась к вогнутой стене коридора, представлявшего собой круглый тоннель больше двух метров в диаметре.

Резко развернувшись, Аллард бросил на нее быстрый взгляд.

— Я должен. Это мой долг.

— А если тебя убьют?

— Постараюсь оттянуть этот момент. Но мой позор можно смыть только кровью.

Отступив, он нажал на рычаг, торчавший в стене, и то, что казалось девушке тупиком, превратилось в герметичную дверь. Дверь отъехала вбок, открывая проход.

— Заходи. Я обучу тебя азам управления.

Подчиняясь приказу, прозвучавшему в его голосе, Инга переступила порог.

— Так нельзя, — пробормотала, послушно рухнув в единственное кресло возле панели управления. — Ты сумасшедший! Канцлер…

Аллард не дал ей оговорить. Присев на корточки рядом с креслом, он накрыл ладонями ее руки, вцепившиеся в подлокотники кресла. И ее маленькие ладошки полностью утонули в его — широких и немного шершавых.

Эта женщина сводила его с ума. Она будила в нем чувства, которые заставляли его терять рассудок. Сейчас он сам не знал, чего ему хочется больше: схватить ее на руки, прижать к себе и целовать, пока она не запросит пощады, или хорошенько встряхнуть, чтобы она наконец-то услышала, что он ей говорит.

— Инга, — его голос упал на полтона, в нем проснулись хриплые нотки, говорившие о напряжении, — послушай меня сейчас очень внимательно. Я не буду повторять дважды.

Она подняла на него затуманенный взгляд.

— Умница. Я должен вернуться. Онезис ранен по моей вине. Он не может защищать Альфу, значит, это должен сделать я. Все наши распри ничто, когда на кону стоит жизнь станции. Она наш дом. Наш единственный дом, понимаешь? Разве ты не стала бы защищать свою планету, если бы на нее напали?

Инга молча кивнула.

— Вот видишь, — он осторожно погладил ее по руке. — Но я не оставлю тебя без защиты. Сейчас мы войдем в пояс астероидов. Я «пришвартую» корабль в тихом месте и включу ксанар на «прием». Когда все утихнет, я отправлю нужный сигнал.

— К-какой?

— Координаты. Как только автопилот «Кризалис» их получит, он сам поведет корабль. Тебе нужно только включить его.

И вроде все было правильно в его словах. Все было верно. Если бы не одно «но».

Инга высвободила руки, глядя, как меняется его лицо.

— Нет, — она медленно покачала головой, — ты не сделаешь этого. Не уйдешь. Я тебе не позволю.

Линии амуэ на его лице вспыхнули, словно от недовольства. Но Ингу это уже не пугало. Она знала, что этот огонь не причинит ей вреда.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, — процедил Аллард, резко поднимаясь. — Пока я не смою позор и не восстановлю свое доброе имя, у меня нет права претендовать на тебя.

— В смысле?

— Преступник не имеет права продолжить свой род.

Она потрясла головой, прогоняя противный звон, заполнивший уши.

— Мне все равно. Я не хочу сдохнуть в этой консервной банке.

От ее слов в нем будто надломилось что-то. Сначала во взгляд мелькнула боль и исчезла, скрытая привычным непроницаемым выражением. Потом уголок губ дернулся вниз, образуя скорбную складку у рта. И Инга увидела, как голубое сияние над линиями амуэ затрепетало, словно не зная, что ему делать: то ли вспыхнуть сильнее, то ли погаснуть.

— Ты не должна, — пробормотал Аллард в полной растерянности, — не должна так говорить. Твоя жизнь…

«Бесценна» — хотел он сказать.

Но Инга его перебила:

— Моя жизнь зависит от твоей! Если тебя убьют — я тоже умру!

Он нахмурился, пытаясь осознать смысл этих слов.

— Жизнь ливарри не привязана к амону. Моя смерть освободит тебя.