Похищенная

– Это случилось летом, мне было тринадцать. Мы ехали в Медфорд, мамин родной город, навестить бабушку. Папа был в какой-то командировке, и мы поехали одни. Из-за работы в «Найк» он часто куда-то ездил по делам. – Девушка вздохнула и продолжила: – Мы проехали уже много, солнце село. В машине были мы с мамой и Спенсер, моя собака. Нам навстречу шел поток транспорта, а дорога была прямая, без обочин, только гравийная насыпь по бокам. В свете фар ехавших за нами машин тень от нашей падала перед нами и была длиной с дом и очень тонкая.

Перед мысленным взором девушки предстало все произошедшее.

– Чем ближе подъезжала машина, тем ближе и короче становились тени. Я сказала маме, что, похоже, наши тени ускользают назад. Это был последний раз, когда я видела маму.

Шайен вспомнила, как мама улыбнулась в полутьме салона, вспомнила, что ее волнистые волосы немного растрепались, как это всегда бывало под конец дня. Мама была красавицей, по крайней мере такой ее запомнила Шайен. В отличие от Даниель, мама не тратила столько времени на салоны красоты и спортзал. Зато у нее всегда находилось время для дочери. Они смеялись над одними и теми же шутками, которые папе смешными вовсе не казались. Каждую субботу они с мамой ходили в библиотеку и возвращались с огромными кипами книг.

Всякий раз, когда кто-то спрашивал Шайен, что с ней случилось, она коротко отвечала «авария», давая понять, что больше не проронит ни слова по этому поводу. И она никогда об этом не говорила. Никогда.

Вздохнув, содрогаясь всем телом, девушка продолжила:

– Мы только что мирно ехали по дороге, наблюдая за тенями, как вдруг сзади появились две обгоняющие друг друга машины. Какие-то подростки решили показать, кто круче, и один из них занял не ту полосу, очень близко к нам. Видимо, его ослепил свет встречных машин, парень испугался, вильнул и врезался в нас.

Шайен не стала упоминать, что тело мамы отлетело почти на целый квартал[4] от места столкновения.

– Машина врезалась прямо в место, где сидел Спенсер, мой пес. Поэтому на меня пришлась только часть удара, иначе я бы тоже умерла. Меня швырнуло на дорожный знак, и я ударилась головой о железный столб. – Шайен обнаружила, что машинально просунула пальцы под челку, которую всегда делала попышнее, чтобы шрам был незаметен. – От удара мой мозг отскочил к задней части черепа, и в нем повредилась отвечающая за зрение часть. Так что с глазами у меня все в порядке, просто мозг не воспринимает поступающие от них сигналы.

Оба долго молчали.

Потом Гриффин тихонько спросил:

– Ты потеряла сознание?

– Только на пару секунд. Когда очнулась, ничего не видела. По лицу текла кровь, и я решила, что не вижу из-за нее. Еще руку сломала, но остальное было в порядке. Я звала маму, но пошарила здоровой рукой вокруг и обнаружила только одну из ее туфель… Наверное, ее буквально выбило из них.

Погрузившись в воспоминания, Шайен затихла.

Глава 18. Длинные слова меня пугают

Гриффин никак не мог заснуть. Он лежал на твердом полу в старом спальном мешке, через который просачивался холод. Утомленная, Шайен задремала вскоре после ужина. Прикрыв ее пледом, Гриффин никак не мог придумать, чем заняться. Его отец подпевал льющейся из музыкального центра песне, но Гриффин знал, что настроение пьяного Роя могло в одну секунду поменяться на 180 градусов. Парень остался в спальне, где, сидя на дальнем краю кровати, листал комиксы и поглядывал на спящую Шайен.

Наконец отец выключил музыку и, пошатываясь, пошел спать.

Гриффин не знал, где лечь. Он думал пойти на диван, но не хотел оставлять Шайен одну, отчасти потому что надо было за ней следить, отчасти потому что хотел позаботиться о ней. Наконец парень решил устроиться на полу, о чем тут же пожалел. Шайен так ворочалась во сне, что Гриффину трудно было уснуть. А еще она постоянно стонала и дергала ногами.

В конце концов он просто сел и стал за ней наблюдать. В темноте парень смог рассмотреть только ее черные раскиданные по подушке волосы. Судя по всему, девушке становилось хуже, но в темноте было непонятно, насколько ей плохо на самом деле. Решив, что в такой ситуации можно пренебречь обычными правилами, Гриффин включил свет.

Шайен не шевельнулась и лежала, свернувшись калачиком. Встав на колени возле кровати, Гриффин попытался рассмотреть девушку, чтобы понять, что с ней. Ее полные мягкие губы были слегка приоткрыты. При каждом выдохе в груди что-то хрипело. Черные пряди волос налипли на горящее лихорадочным румянцем лицо. Похоже, у нее был жар.

Гриффин потрогал лоб девушки ладонью, потом аккуратно надавил – Шайен не шевельнулась. У нее определенно была температура… только вот какая? Если она поднимется слишком высоко, не повредит ли это мозгу?