Похищенная

Для сравнения Гриффин приложил другую ладонь себе ко лбу. Тоже горячий. Потом он снял ладонь со лба Шайен и приложил к своему, но не заметил никакой разницы, кроме того, что ее кожа была липкой. Рука в качестве термометра никуда не годилась. Тогда Гриффину пришла в голову идея: приложить свой лоб ко лбу Шайен – так он точно определит, насколько высокая у нее температура.

Парень наклонился и аккуратно надавил своим лбом на лоб девушки. Она точно теплее. Может, ее мозг уже испекся под черепом? Пока он размышлял над тем, не вывести ли ему Шайен тайком из дома, чтобы отвезти в больницу, девушка проснулась и дернулась, из-за чего они стукнулись головами.

Шайен закричала и оттолкнула его.

– Тсс! – зашептал он, не желая, чтобы проснулся Рой. – Это я, Гриффин.

Шайен тоже перешла на шепот.

– Что ты делаешь? – Учитывая обстоятельства, ее голос звучал довольно уверенно. – Пытался меня поцеловать или что?

– Нет! – смущенно ответил Гриффин. – Я хотел узнать, нет ли у тебя температуры.

– И что?

– Думаю, что есть.

– Я в курсе, – равнодушно сказала Шайен и села на кровати, придвинувшись спиной к стене и сложив руки на согнутых коленях. Она до сих пор была в этом дурацком пуховике с намотанным поверх шарфом.

– Мне кажется, тебе стало хуже, – не успокаивался Гриффин.

Он вспомнил, что говорил отец Шайен тогда по радио. Может ли девчонка и правда умереть от воспаления легких? Вроде в прежние времена, когда не было антибиотиков, люди от этого умирали?

Наверное Шайен думала о том же, потому что сказала:

– Врач говорил, что раньше воспаление легких называли другом стариков. Потому что от него в основном умирали старые и слабые.

– Тот еще друг, – сказал Гриффин, потом добавил: – Погоди, есть идея.

Он прошел на цыпочках в ванную. Черт! Оторванная шторка до сих пор валялась на полу. Он совсем про нее забыл. Сейчас ему казалось, что попытка Шайен убежать была в какой-то другой жизни. Он попробовал повесить штору на место, но та никак не держалась и снова падала. В конце концов Гриффин решил: если надо будет объяснить Рою, что случилось, он скажет, что поскользнулся в душе и упал… Или лучше сказать, что это Шайен упала. Да, так будет выглядеть более правдоподобно.

Сложив оторванную штору обратно в ванную, Гриффин присел и открыл шкафчик под мойкой. Под изогнутой серебристой трубой стояла синяя пластмассовая коробка, в которой оказались медицинский спирт, пачка Адвила[5], сломанная расческа и лейкопластырь. Термометра не было. Порывшись в коробке, Гриффин обнаружил кучу лекарств для разных случаев: мышечный релаксант, мазь от высыпаний, сироп от кашля. Некоторые упаковки так и не были вскрыты, а у каких-то истек срок годности. Он выбрал Адвил и средство от кашля. Потом начал перебирать флаконы из темного стекла и разглядывать на свету этикетки. Наконец Гриффин с радостью обнаружил искомое: на флаконе было написано «Ципро»[6] и приклеен ярлык с именем пациента: «Джени Сойер».

Гриффин не ожидал увидеть имя матери. Перед глазами тут же встал ее образ: темные глаза, точеные скулы, длинные золотисто-каштановые волосы, ниспадающие до самой талии. За этой копной волос мама пряталась, когда сердилась, грустила или выражала еще какие-то эмоции, о которых Рой не желал знать. Иногда она пыталась противостоять выходкам Роя, но это случалось не так уж часто. А когда мама ушла, стало еще хуже.

Если верить этикетке, срок годности таблеток истек шесть с половиной лет назад, год спустя после того, как мама их купила. Но разве срок годности таблеток истекает спустя ровно год после открытия упаковки? Наверное, точную дату написали, чтобы не было проблем с законом. Или для того чтобы через год потребитель купил новую пачку.

Открыв флакон, Гриффин обнаружил, что белые капсулы выглядят вполне прилично. Понюхал – ничем особенным не пахнут.

Инструкция гласила, что лекарство нужно принимать по одной капсуле три раза в сутки в течение семи дней. Капсул осталось не так много, штук восемь-девять, но для начала Шайен хватило бы.

Гриффин прошел на кухню, налил воды в вымытый им днем стакан и вернулся в спальню. Осторожно закрыв за собой дверь, он прошептал, обращаясь к Шайен:

– Раз ты не смогла купить лекарство, оно само к тебе пришло.

– Что? – не поняла девушка.

– Это Ципро, – потряс Гриффин флакончиком с лекарством. Видя, что Шайен так и не поняла, он пояснил: – Антибиотик.

– Разве антибиотики не назначают в зависимости от того, чем болеешь? Вдруг этот не помогает от воспаления легких?

– Слушай, дела у тебя хуже некуда, – попытался он урезонить не оценившую его усилий девчонку. – Скорее всего, таблетки тебе не навредят, а даже наоборот.

– А что, если они убьют только половину пневмонийных бактерий, а вторая половина станет еще сильнее? Нам на биологии рассказывали про сопротивляемость антибиотикам.

Вздохнув, Гриффин присел на кровать.

– Да что с тобой такое? Неужели обязательно ни с чем не соглашаться и постоянно спорить?

– Да. Обязательно, – серьезно ответила Шайен. Из-за болезни ее голос звучал грубее и придавал девушке взрослости.