Похищенная грешником

Если они пройдут мимо меня.

Закрыв коробочку, я выхожу из комнаты, чтобы подождать в прихожей.

— Ты выглядишь таким красивым, Габриэль Бей, — говорит Низа, выходя из кухни.

— Спасибо. — Я поправляю галстук, затем спрашиваю. — Дениз уже вернулся?

— Нет. Я уверена, он скоро будет дома.

— Этот парень испытывает мое терпение, — бормочу я. — С тех пор как я купил ему R8, его никогда не бывает дома.

— Ему девятнадцать. Позволь ему немного повеселиться, — отчитывает меня Низа.

Движение привлекает мое внимание, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть вверх, когда Алия останавливается на верхней площадке лестницы. На ней бледно-голубое платье, которое я ей подарил, и у меня перехватывает дыхание.

— Иисус, — бормочу я, в очередной раз с трудом сдерживая эмоции в моей груди. — Ты выглядишь прекрасно, gözümün nuru.

Теперь я называю ее так, как меня называла моя бабушка. Свет моих очей. Вот кем является для меня моя дочь.

Когда она подходит ко мне, я смотрю на свою маленькую девочку, которая растет слишком быстро. Я поднимаю коробочку между нами и открываю ее, вручая ей свой подарок.

— С днем рождения, Алия.

— О, Baba! — Ее лицо сияет, когда она осторожно поднимает подвеску с бархата. — Ты поможешь мне надеть ее?

— Конечно.

Она поворачивается, чтобы я мог застегнуть застежку у нее на шее, затем лучезарно улыбается мне. Мне приходится сделать глубокий вдох, когда я протягиваю ей руку, затем вывожу ее из дома и сажаю в лимузин.

Моя дочь сияет как звезда, когда я беру ее за руку и сжимаю.

Я прочищаю горло, затем говорю:

— Если мальчик не обращается с тобой как с принцессой, которой ты являешься, он тебя недостоин. Сегодня вечером я собираюсь показать тебе, чего ожидать на свидании, и ты не согласишься ни на что меньшее. Поняла?

— Evet, Baba.

— Это не значит, что я разрешаю тебе ходить на свидания, — предупреждаю я ее.

Ее плечи опускаются.

— Но когда же тогда?

— Как только я научу тебя защищаться, чтобы ты могла надрать мальчику задницу, если он попытается к тебе подкатывать.

Алия останавливается прямо перед тем, как закатить глаза, зная, что не стоит даже пытаться провернуть это дерьмо со мной.

— Это для твоего же блага, — бормочу я. — Ты должна уметь защитить себя.

— Когда ты научишь меня?

— Скоро.

По крайней мере, еще два года. Я ни за что не позволю своей девочке ходить на свидания до шестнадцати лет.

Лимузин останавливается перед пятизвездочным рестораном, который я забронировал на вечер. Я помогаю Алии выйти из машины, затем веду ее внутрь, где нас ждет единственный столик, свеча мерцает на белой скатерти.

Я выдвигаю ее стул, и когда она садится, помогаю ей подвинуться вперед.

— Мальчик всегда отодвинет для тебя стул.

— Хорошо.

Я сажусь напротив нее.

— И он откроет двери для тебя, войдя внутрь первым, чтобы он мог принять пулю вместо тебя. Никогда не заходи первой. Вот почему твоя мать всегда держится немного позади меня. Это для защиты.

— Хорошо, Baba.

Официант приносит нам бутылку газированной воды и приветствует нас.

Когда он уходит за нашей едой, я продолжаю:

— Ты не потерпишь неуважения. Ты Демир, Алия. Мы происходим из гордой семьи.

Она кивает.

— И если он прикоснется к тебе без твоего разрешения или заставит тебя чувствовать себя некомфортно... — Я сильно качаю головой, убийство уже течет по моим венам.

— Ты убьешь его. Я уже знаю эту часть.

— Не забывай об этом.

Наши блюда поданы к столу. Я заказал любимые чизбургеры Алии и картошку фри.

— Мама рассердится, если узнает, что ты ел бургер, — поддразнивает меня моя дочь.

— Ты не скажешь ей.

— Тогда позволь мне пойти на вечеринку в субботу, — начинает торговаться маленькая засранка.

— Нет.

— Пожалуйста, Baba. Все будут там!

Вздыхая, я смотрю на ее умоляющее лицо, пока мое гребаное сердце не тает.

Боже, помоги мне.

— Только если Дениз пойдет с тобой, — смягчаюсь я.

— Да! Спасибо! — Она бросается ко мне, чтобы обнять, заставляя меня улыбнуться, блять, от уха до уха.

Она такая же, как ее мать. Обвела меня вокруг своего пальца.

Алия начинает рассказывать о предстоящей вечеринке, и я не понимаю ни слова из того, что она говорит. Но слушаю, кивая каждые пару секунд.

Когда мы заканчиваем есть, ее пальцы касаются сапфиров.

— В нем есть устройство слежения, — говорю я. Ее брови сходятся, когда она смотрит на подвеску сверху вниз. — Видишь маленькую кнопочку сзади?

— Evet.

— Всякий раз, когда ты будешь в опасности или даже просто немного напугана, нажми на нее, и я приду.

И убью нахуй любого, кто посмеет тебе угрожать.

— Я всегда приду. — Мой голос срывается на словах.

— Seni çok seviyorum, Baba, — шепчет она, ее нижняя губа дрожит.

— Я люблю тебя больше, gözümün nuru.

Господи, я вот-вот расплачусь, как ребенок.

Прочищая горло, я встаю и протягиваю ей руку.