Похищенная, или Красавица для Чудовища [СИ]

«Быть может, когда поженимся, уговорим родителей построить для нас новый дом, — спускаясь вместе с Галеном по ступеням веранды, оплетённой растением с тёмно-зелёными крупными листами, размышляла Мишель. — Пусть он будет небольшим, но светлым и уютным, как наш Лафлёр. Я смогу обставить его по своему вкусу, новой изящной мебелью. А вокруг дома посажу жасминовые кусты и персиковые деревья. И цветов побольше…».

Блэкстоуну явно не доставало красок. Даже полуденное солнце было не в силах оживить его угловатый, с резкими очертаниями фасад и подъездную аллею, которая и в этот столь ясный день утопала в тени из-за почти сплетавшихся друг с другом густых крон деревьев. Две боковые аллеи, полукружиями расходившиеся от дома, обрамлял какой-то неказистый жиденький кустарник. Да изредка на фоне зелёных газонов темнели узоры кованых скамеек.

Конная прогулка Мишель понравилась. Она с удовольствием прокатилась по владениям Донеганов, полюбовалась бескрайними полями и бесчисленными трудившимися на них работниками. Успела помечтать о том, что когда-нибудь большая часть этих земель достанется её детям, и на какое-то время тревога отпустила сердце девушки, вытесненная предвкушением счастливого будущего.

— Вы ведь помните моего брата, Кейрана?

Погружённая в мысли о том, где будет лучше построить дом — уж точно подальше от этих жутких болот и поближе к Лафлёру, — Мишель даже не поняла, как они с обсуждения грядущего барбекю у О’Фарреллов, который она будет вынуждена пропустить из-за того, что якобы гостит у тёти с дядей (а лучше б не якобы!), вдруг переключились на ещё одного Донегана.

Встрепенувшись, ответила:

— Помню, но смутно.

Постаралась нарисовать в уме лицо Кейрана — не вышло. Единственное, что навсегда отложилось в памяти, — это дождливый осенний вечер. Такой же сумрачный, как и тогдашнее настроение восьмилетней девочки. Мишель всё пыталась уговорить Флоранс взять её с собой к Лаврасам, к которым собиралась шумная компания, состоявшая из Донеганов, вездесущих О’Фарреллов и ещё нескольких девушек, непрестанно хохочущих над шутками парней.

Все они были старше Мишель на несколько лет, но ей это казалось недостаточно веским поводом для отказа. Девочке тоже хотелось провести приятный вечер у камина, поедая жареные каштаны и горячие вафли. Слушать страшилки о духах, прежде населявших Анделиану, о вуду-колдунах и их опасном колдовстве.

Флоранс уже почти оттаяла, почти согласилась, когда этот противный мальчишка, Кейран, больно дёрнул Мишель за одну из косичек и с гадкой усмешкой заявил, что такой сопливой мелочи, как она, не место в компании взрослых.

Это сейчас за возможность провести немного времени с мисс Беланже любой джентльмен готов хоть на дуэли стреляться. А тогда Мишель была обидчивым ребёнком. Ещё не красавицей, но уже дерзкой и своенравной. А ещё очень злопамятной. Так и не смогла вырвать из сердца тот горький для неё эпизод. Забыть о том, как Кейран посмеялся ей в лицо, а потом, обдав каскадом брызг из ближайшей лужи, помчался к просёлочной дороге. Следом за ним, весело переговариваясь, Лафлёр покинули и остальные. А она осталась стоять, одна, под мелко моросящим дождём, глотая слёзы обиды и давая себе обещание когда-нибудь, непременно, совершенно точно, отомстить негодяю.

— И как поживает ваш брат? — с натянутой улыбкой поинтересовалась Мишель, а про себя добавила:

«Надеюсь, ему сейчас икается».

Донеган неопределённо пожал плечами:

— Надеюсь, хорошо. В последние месяцы мы почти не списывались.

— Долго ему ещё учиться?

— До следующей зимы.

«И всё же какая у Галена неприятная семейка», — невольно подумалось Мишель.

На обратном пути гостеприимный хозяин показал ей розарий, разбитый за домом. В зелени арок, что уводили к беседке, только-только проклёвывались лимонно-жёлтые, кремовые, как сливки, и ягодно-красные, словно пунш, тугие бутоны. Да в пышных шапках клумб, обложенных серым камнем, то тут то там виднелись первые, ещё не распустившиеся розы.

— Катрина помешана на цветах. Трясётся над каждой клумбой, как если бы это был её ребёнок.

— Чудесное место. — Мишель восторженно озиралась по сторонам, представляя, как здесь должно быть прекрасно летом, когда всё вокруг утопает в цветах, а в воздухе витает изысканный аромат роз. Маленький островок красоты посреди бескрайнего океана серости и мрака.

Мишель никак не находила в себе смелости заговорить с Галеном о своём отъезде. Понимала, что тянуть не стоит, да только хватит ли ей духу стереть своими словами улыбку с красивых губ и погасить блеск счастья в любимых глазах?

Ей следовало сказать всё сейчас, пока они наедине, сидят в беседке и смотрят друг на друга, не в силах отвести взглядов. Гален поймёт. Не может не понять. Самое сложное выдавить из себя первое слово…