Похищенная, или Красавица для Чудовища [СИ]

Мишель казалось, что она только на минуту прикрыла глаза. Не потому что хотела спать — сил больше не было видеть комнату, в которой ей был ненавистен каждый дюйм. Начиная от лоскутного узорчатого ковра, ярким цветком распустившегося на тёмном полу, и заканчивая мебелью, резной, добротной, чьи угловатые очертания скрадывала сероватая дымка сумерек.

Казалось, она лишь на минуту прикрыла глаза… А проснувшись, поняла, что проспала добрую половину дня. Осоловело оглядев спальню, девушка резво подхватилась и со всех ног бросилась к маленькому круглому столику, ютившемуся у окна. На нём под серебряной крышкой-колоколом пряталось блюдо. Мишель чуть в ладоши от радости не захлопала, обнаружив под крышкой пусть и остывшую, но тем не менее умопомрачительно вкусно пахнущую индейку, приготовленную с луком. Гарниром шёл щедро политый маслом ямс и поджаренные до золотистой корочки гренки.

Не теряя времени, девушка плюхнулась в кресло и, схватив с тарелки румяное крылышко птицы, с жадностью вонзила в него зубы.

Прикрыв глаза, пробормотала, проглотив первый кусок даже не жуя:

— Всевышний, как же это вкусно. Не думала, что можно так радоваться какой-то там индейке.

И нескольких минут не прошло, как тарелка опустела. Промокнув губы салфеткой, Мишель расслабленно откинулась на спинку кресла и позволила себе несколько мгновений блаженства. Пока мыслями снова не вернулась к Галену и, помрачнев, нервно поднялась.

— Запер меня?

Осторожно, на цыпочках, словно опасаясь, что снаружи мог кто-то прятаться, коварно её поджидая, пересекла комнату. Дрогнувшими пальцами коснулась витой ручки двери. К удивлению и радости пленницы, та легко поддалась, и коридор, наполненный вечерним полумраком, оказался пуст.

— Конечно, нет смысла меня запирать, — горько усмехнулась девушка. — Я ведь всё равно не смогу сбежать. Но зато…

Она так и не познакомилась как следует с логовом Донеганов и, если кто из этой жуткой семейки с ней столкнётся, скажет, что просто решила осмотреться. Им ведь совсем не обязательно знать, что она ищет то, что по праву принадлежит ей! Свой бесценный оберег.

Всякий раз, прибегая к магии, коей была напитана земля Лафлёра, Мишель открывала всё новые и новые грани даруемых этой землёй возможностей. Как знать, быть может, с помощью своего талисмана она сумеет противостоять чарам Галена и, находясь рядом с ним, её разум будет оставаться светлым и чистым.

Какая-никакая защита и поддержка.

Наспех одевшись и кое-как справившись со шнуровкой платья, Мишель вышла в коридор.

— Где же ты мог его спрятать? — шептала чуть слышно, при этом не забывая усердно проклинать своего тюремщика. — Главное, чтобы не развеял, мерзавец, оберег по ветру.

Мишель то замирала, напряжённо прислушиваясь к малейшему скрипу, и тогда у неё в груди, будто из солидарности, замирая, переставало биться сердце. То продолжала идти вперёд, осторожно ступая по мягкой ковровой дорожке, приглушавшей несмелые девичьи шаги. Тёмно-синей, в сумерках казавшейся почти чёрной, с тусклой рыжей окантовкой. Тяжёлые резные рамы, обрамлявшие старинные полотна на стенах, в вечерней мгле тоже померкли. И тяжеловесные бронзовые светильники, будто позаимствованные из фантастического замка с призраками, не озаряло пламя свечей.

— Где бы я на месте Донегана могла его спрятать… — напряжённо размышляла пленница.

В библиотеке? Мишель уже успела заметить, что и Гален, и Катрина любили проводить время в царстве пыли и старинных томов.

— Сунул за книги? Возможно. Или запер в столе в отцовском кабинете, раз мистер Донеган сейчас в отъезде? — Девушка решительно тряхнула головой. — Нет, скорее всего, у себя в спальне куда-нибудь положил. Осталось только выяснить, которая из этих дверей ведёт в твою комнату, Гален.

Наверное, удача всё же вспомнила о юной бунтарке: Мишель без труда отыскала спальню наследника Блэкстоуна. На каминной полке, рядом с мерно тикающими часами, красовался портрет Флоранс, выполненный на тонкой овальной пластине из слоновой кости. Подаренный негодяю за несколько дней до помолвки.

По телу пробежала ледяная дрожь, стоило Мишель представить, как сестра выходит замуж за это чудовище, на людях не расстававшегося с маской прекрасного принца, и перебирается жить в Блэкстоун. А с ней и трусиха Серафи, которая здесь и дня не выдержит.

— Как же, поженитесь вы. Только через мой труп! — воинственно проговорила девушка. Аккуратно притворив за собой дверь, принялась обыскивать комнату.

Изучила и каминную полку, и книжный стеллаж. На фоне потрёпанных корешков голубел миниатюрный глобус, рядом пристроился явно старинный хьюмидор. В нём, кроме сигар, ничего интересного обнаружить не удалось. Чуть поодаль стояло кресло, с высокой спинки которого живописно свисал… хлыст. Вроде того, что сегодня использовал Бартел для издевательств над ни в чём не повинными рабынями.

Мишель отпрянула, шумно сглотнув, и поспешила переместиться в другой конец комнаты, дабы погрузиться в недра платяного шкафа. Но, увы, и в нём оберега не нашлось.