Похищенная, или Красавица для Чудовища [СИ]

— Не бойся, малышка, я не кусаюсь, — улыбнулся Кейран. Прошептал тихим, непривычно мягким голосом, нежно и вместе с тем властно привлекая её к себе: — По крайней мере, не сегодня.

— Значит, сейчас ты меня поцелуешь, а потом отпустишь на все четыре стороны? — Мишель дёрнула головой, уворачиваясь от нахальной ласки почти коснувшихся её щеки губ.

Чувствуя, как сильные руки по-хозяйски удерживают её за талию, пальцы жалят даже через ткань платья (оттого она вся, от макушки до самых пят, покрывается мурашками и одновременно пылает), пленница вдруг поняла, что отступить при всём желании уже не сможет.

— Да, сначала поцелую, — подаваясь к девушке, крепче прижимая к себе, прошептал Кейран в приоткрытые чувственные губы.

Которые Мишель нервно облизнула, дёрнулась, не догадываясь, что своим сопротивлением ещё больше распаляет охотника.

— А что скажет на это Аэлин, если узнает? — Как могла тянула она время и уже мысленно поругивала Галена за то, что тот где-то запропастился.

Если её кошмар номер один задержится ещё хотя бы на минуту, и правду ведь придётся целоваться с кошмаром номер два. Не то чтобы ей совсем не нравилась его близость… Мишель была вынуждена признать, второму брату обаяния было не занимать. Целуется Кейран наверняка неплохо. И — на щёки плеснуло краской стыда — ей уже самой хотелось к нему потянуться. Самой коснуться жёсткой линии подбородка, таких мягких, наверняка горячих губ… Хотя, конечно, с куда большей охотой она бы исхлестала по щекам этого лжеца и негодяя (ведь наверняка же обманет!), чем таяла в его руках.

— Тебя и правда волнует, что скажет моя кузина? — усмешкой подчеркнул последнее слово Кейран, как будто считал Аэлин недостойной зваться его невестой.

Мишель уже всерьёз раздумывала над тем, стоит ли оттолкнуть искусителя, или разочек всё-таки уступить его бесцеремонному напору и своей слабости, когда слух уловил чьи-то быстрые шаги.

Сомнения сменились отчаянной решимостью. Пленница повисла на Кейране, касаясь своими маленькими ладошками напряжённых плеч молодого человека.

— Ну так, может, наконец меня поцелуешь, вместо того чтобы говорить об этой девице!

Прикрыв глаза, сама потянулась к губам обнимавшего её мужчины, на несколько коротких мгновений позволив запечатать себе рот жарким, бесстыдным и, к ужасу девушки, вдруг ставшим желанным поцелуем.

Который резко оборвался. Когда по розарию — а может, и по всему миру — прокатился оглушительный крик, показавшийся Мишель рычанием разъярённого зверя:

— Кейран!!!

Девушке почудилось, будто из неё вдруг выбили весь воздух, а вдохнуть заново никак не получалось: горьким комом он застревал в горле. Так и стояла, испуганно прячась за спину загородившего её собой Донегана, пока его брат решительно к ним приближался.

— Что, демон побери, здесь происходит?!

Мишель судорожно закусила губу, даже не почувствовав стального привкуса, растёкшегося по нёбу. Запоздало пришло осознание, что ни одному из братьев не понравится быть одураченным. Вот сейчас они сопоставят факты, и тогда…

Если Кейран и понял, что его намеренно заманили в ловушку, то виду не подал. Проговорил беззаботно:

— Я вышел подышать свежим воздухом и наткнулся на нашу маленькую мисс, глазеющую на жертвенник лугару.

Мишель поёжилась и опустила голову, не в силах смотреть на Галена. Слишком уж страшными были его глаза — в них ярилось демоническое пламя, вроде того, вокруг которого отплясывала со своими прислужницами Мари Лафо. В ночь, когда Мишель совершила самую страшную ошибку в своей жизни — чарами привязала к себе Галена Донегана.

Или, скорее, себя к нему.

— Не похоже, чтобы нашу маленькую мисс интересовал жертвенник, — криво ухмыльнулся одурманенный магией Гален, продолжая сверлить Кейрана безумным взглядом.

Единственным его желанием было скорее выдернуть ветреную девчонку из-за спины брата, с которым обязательно разберётся позже, и утащить в дом, в свою спальню. Чтобы уже там наказать за каждое мгновение, проведённое наедине с Кейраном. Хлыстом высечь малейшее чужое прикосновение и истерзать поцелуями губы, которые не смел целовать никто другой.

Словно угадав мысли брата, Кейран сжал хрупкое запястье девушки. Как ни странно, это властное, покровительственное, немного болезненное прикосновение успокоило Мишель и вселило в сердце надежду, что младший Донеган не оставит её наедине со свихнувшимся старшим.

Взгляды братьев схлестнулись в безмолвном поединке.

— Признаю, не сдержался, — наконец нарушил тягостное молчание Кейран. — Как можно устоять перед такой-то красавицей? Вот я к ней и полез целоваться. А Мишель просто растерялась. Ты ведь тоже чувствуешь этот запах? Не удивительно, что у тебя из-за неё сорвало крышу.