Похищенная, или Красавица для Чудовища [СИ]

Глядя в тёмные, неподвижные, как будто остекленевшие глаза, какие могли принадлежать не живому человеку, а какой-нибудь кукле из лавки ужасов, Мишель ощущала себя загипнотизированным кроликом, замершим перед разверстой пастью удава.

— Проходи, — наконец обронила ведьма, освобождая гостье дорогу. Заметив притаившуюся у крыльца рабыню, резко повелела: — А ты жди на улице.

Серафи, обрадованная тем, что не придётся входить в дом ведьмы, и вместе с тем напуганная вниманием Королевы, тоненько вскрикнув, юркнула за дерево, неподалёку от которого у резной коновязи стояли лошади.

Мишель продолжала в нерешительности топтаться на месте. Однако взгляд пронзительных чёрных глаз, коршуном метнувшийся к ней, заставил оробевшую гостью сдвинуться с места.

Через окутанный сумраком холл Беланже проследовала за колдуньей в гостиную. Мари Лафо шла бесшумно, её широкие бёдра в пышной, расчерченной разноцветной полоской юбке плавно двигались из стороны в сторону, словно покачивающаяся на волнах лодка. Мишель про себя отметила, что мадам Лафо была необычайно хороша в этом наряде, яркие цвета ещё больше подчёркивали её экзотическую красоту. Под ультрамаринового цвета блузой, перехваченной на талии широким зелёным поясом, колыхалась пышная грудь, не знавшая корсета. Голову жрицы вуду украшала чалма, какие носили все темнокожие женщины Юга.

Колдунья опустилась в кресло, и Мишель услышала, как дружно звякнули золотые цепочки в вырезе её блузы. Они мягко поблёскивали в полумраке, разбавленном трепещущим пламенем свечей. Как и массивные серьги-кольца, оттягивавшие мочки ушей.

Так и не дождавшись приглашения устраиваться в соседнем кресле, Мишель всё же осмелилась опуститься на его краешек и замерла, чинно сложив на коленях ладошки, словно гувернантка, явившаяся по объявлению о работе. Девушка исподлобья поглядывала на колдунью, которая даже не удосужилась угостить её чаем.

Словно прочитав мысли гостьи, ведунья сказала:

— Я бы предложила тебе чаю, но ты ведь не затем пришла.

— Не затем, — согласилась Мишель и умолкла, не в силах проглотить застрявший в горле горький комок и поведать Мари Лафо о причине своего визита.

Горьким и одновременно приторно сладким был и запах, витавший в комнате. Казалось, всё вокруг — и стены, по которым причудливыми узорами расползались трещины, и мебель — были пропитаны ароматами трав и чем-то ещё. Чем-то, что заставляло Мишель морщиться и дышать через раз. Так и хотелось подскочить к окну, толкнуть ставни, покрытые растрескавшейся краской, и, перекинувшись через подоконник, жадно глотать ртом сырой ночной воздух.

«Как будто мертвечиной из-под пола несёт», — подумала девушка и в страхе поёжилась, опустив взгляд на скрипучие половицы.

— Мне нужно его имя, — нарушила затянувшееся молчание женщина и иронично вскинула широкие, изгибающиеся дугами брови.

— Но как… Как вы догадались? — поражённо прошептала девушка.

Колдунья усмехнулась:

— А зачем ещё, по-твоему, являются ко мне по ночам юные богатенькие мисс? Или проклясть соперницу, или приворожить возлюбленного. Что интересует тебя?

— Последнее, — одними губами пролепетала девушка.

— Имя!

Мишель вздрогнула от властного, резкого окрика и, вздохнув, призналась:

— Гален Донеган.

На какой-то миг лицо колдуньи застыло, и снова у Мишель возникло ощущение, что на неё смотрит не человек, а кукла. Нарядная, из тёмного фарфора, очень опасная кукла. Которая вдруг ни с того ни с сего принялась хохотать. Громко, смахивая брызнувшие из «стеклянных» глаз слёзы, не способная унять эту беспричинную вспышку веселья.

— Донеган? — всё ещё смеясь, с трудом выдавила из себя женщина. — Уверена, что хочешь приворожить этого… этого… ну, пусть будет, человека?

Мишель нахмурилась. Позабыв о своих страхах, требовательно спросила:

— Что вы имеете в виду?

— То, что некоторые люди будут пострашнее зверей.

Средняя Беланже тряхнула головой, отгоняя от себя непрошенное подозрение. Она слышала, что мистер Торнел, владелец самого крупного в графстве конного завода, их сосед, любил поколачивать жену. Да и на детей частенько поднимал руку. Но Гален — всегда такой учтивый, внимательный, обаятельный Гален, ни разу при ней не повысивший голос даже на раба(!) — уж точно не мог позволить себе такое варварское обращение с женщиной. Ударить? Нет!

— А, впрочем, такие, как ты, не выносят спокойной жизни. Вам подавай острые ощущения. Чтобы адреналин бежал по венам, горячили кровь страх и боль… — Мари Лафо хлопнула в ладоши, и почти сразу в гостиную явилась девочка в цветастом ситцевом платье, хорошенькая и ладная, похожая на эбеновую статуэтку. В руках рабыня держала поднос с вычурным бокалом тёмного стекла, над которым вилась тонкая струйка пара.

— Вы что-то говорили про боль? — окончательно сбитая с толку странными рассуждениями ведуньи, заикнулась было Мишель.

Девчушка приблизилась к гостье, вытянула руки, безмолвно предлагая ей забрать с подноса бокал. Пламя свечей отражалось в глазах маленькой прислужницы колдуньи.

— Любишь его? — вопросом на вопрос ответила жрица.

— Лю… блю, — поколебавшись с мгновенье, выдавила из себя Беланже.