Похищенная, или Красавица для Чудовища

Донеган ухмыльнулся, снова скользя по невесте брата взглядом: алчным и опасным. Таким, от которого жар приливает не только к лицу – от него вспыхивает все тело, и сердце, вместо того чтобы стучать ровно, заходится в сумасшедшем ритме.

– Симпатичное платьице. Ты в нем похожа на клумбу с цветами. Вроде тех, что выращивает Катрина, – отвесил он своеобразный комплимент. – Уверен, на протяжении всего вечера Гален только и делал, что мысленно с тебя его стаскивал.

«А теперь ты занимаешься тем же самым», – едва не озвучила свою мысль Мишель, но вовремя спохватилась и почувствовала, как начинает краснеть еще больше.

Хоть и так по ощущениям уже была вся пунцовая.

– Пойдем в дом, – попросила, оглядываясь на дверь.

– А может, лучше останемся здесь?

Мишель не успела ни возразить, ни отпрянуть, как тяжелая ладонь Донегана легла ей на талию, и по губам скользнуло дыхание: горечь бурбона и вайенских сигар.

И абсолютная, беспросветная тьма в глазах.

– Все чаще я задаюсь вопросом: а может, не надо было тебя тогда отпускать? – хрипло прошептал оборотень. – Я бы мог украсть тебя для себя и…

– Тогда бы твоя сестра умерла, – напомнила Мишель, сбрасывая с талии его руку. Оглянулась, на этот раз с тревогой, и отступила на шаг. – Кейран, ты меня пугаешь…

Если их сейчас кто увидит… Особенно языкастые девицы Эванз и им же подобные сплетницы. И, наверное, по-хорошему, ей следовало уйти, вот только Мишель никак не могла заставить себя от него отвернуться. И отступить еще хотя бы на шаг не получалось…

Не получалось даже отвести взгляд.

Из распахнутых окон лилась музыка, слышались громкая дробь каблуков и голоса. А здесь были только он и она: охотник и его желанная добыча. Именно это она прочла в глазах Донегана – охотничий азарт. Быть может, возрастающая луна на него так действовала – горячила молодую кровь, туманила рассудок. Или же всему виной были бурбон и ревность…

От осознания, что Кейран ее ревнует, Мишель испытала странное смешанное чувство: радость и удовлетворение отравлялись горечью обиды.

– Что ты вообще несешь? – мысленно велев себе быть благоразумной, воскликнула она. – Ты все время забываешь, что у тебя есть невеста!

– И что? – Очередная кривая усмешка. – А у тебя есть жених. Но это не мешает тебе задерживать дыхание всякий раз, когда я до тебя дотрагиваюсь. Вот как сейчас.

Он снова был рядом, снова ее касался, скользя пальцами по изгибу шеи, перебирая выбившиеся после танца из прически волосы на затылке, поглаживая, лаская.

Заставляя мутиться сознание.

– Аэлин, – напомнила ему, а заодно и себе, Мишель.

– Аэлин… – эхом отозвался Кейран. – Это было обещание отца, а я отдуваюсь. Как видишь, он вертит нами, как ему вздумается, а мы ничего и сделать не можем.

Мишель мягко отвела его руку.

– Кому и что он пообещал?

– Мой покойный дядя Эдан не хотел жениться. Не хотел брать пример со старшего брата и после нескольких лет брака хоронить любимую. Однажды его смертельно ранили на дуэли. Трагическая случайность: дядя никогда не промахивался, а в него никогда не попадали. Но в тот раз попали… Уже умирая, он признался, что крутил интрижку с одной девицей из Нью-Фэйтона. Познакомился с ней на балу квартеронок и после частенько захаживал к ней в гости.

Мишель отвела взгляд, прекрасно зная, что Кейран подразумевал под «захаживал в гости». К тому же она была наслышана о том, что происходило на квартеронских балах.

– Умирая, он попросил отца позаботиться о ребенке. Оказывается, девушка погибла сразу после родов. Ей тогда как раз исполнилось двадцать три: проклятие Донеганов настигло ее и за стенами Блэкстоуна. Эдан умолял разыскать способ избавить нас от этой заразы, а потом выдать Аэлин замуж. За меня. Окажись она замужем за джентльменом вроде меня, – теперь в голосе Кейрана слышалась ирония, – и никто бы и никогда не упрекнул ее за происхождение.

– Зачем он согласился? Ты ведь ее не любишь! – Мишель дернулась, как будто собиралась сей же час сорваться с места, разыскать Сагерта Донегана и высказать ему все, что она думает о нем и его жестоких решениях.

Но даже если бы захотела, не смогла этого сделать: от резкого движения перед глазами все закружилось, и она была вынуждена прислониться к перилам.

– Отцу плевать на наши чувства. Ему плевать на нас. Единственное, что его волнует, – это благополучие Катрины. Он скорее пристрелит меня, чем допустит, чтобы я вмешался и расстроил вашу с Галеном свадьбу.

– А тебе хотелось бы вмешаться? – Мишель задержала дыхание.

Понимала, глупо об этом спрашивать: теперь уже поздно отступать, но почему-то ей казалось жизненно важным услышать его слова.

Однако Кейран молчал, смотрел на нее внимательно, и от этого пронзительного взгляда слабость продолжала накатывать снова и снова, как волны во время шторма. И Мишель уже тоже штормило. Почувствовав, как земля уходит из-под ног, она из последних сил ухватилась за перила.

– И давно это у тебя? – резко спросил Донеган.