Похищенная, или Красовица для Чудовища

Незаметно для себя самой Мишель погрузилась в тревожный сон и теперь, вынырнув из кошмара, созданного её подсознанием, окунулась в кошмар реальный. Первой мыслью было: кто это рядом? Чёрным призраком склоняется над кроватью. Одурманенный чарами Гален или треклятый управляющий, которого в иные моменты ненавидела сильнее всех Донеганов вместе взятых. А может, Кейран… Он в представлении Мишель был наименьшим злом, и, если бы сейчас ей предоставили выбор, предпочла бы из демонической троицы увидеть именно его.

Страх сдавил горло, отчего с губ сорвался только невнятный всхлип.

— Да тише ты! Это же я, — послышалось раздражённое шипение.

Мишель подняла на незваного гостя глаза и облегчённо выдохнула. Перед ней возвышалась Катрина, в своём тёмном платье на кринолинах и правда напоминавшая облачённое в траур привидение. На радостях, что к ней заявилась сестра Донеганов, а не один из братьев, Мишель готова была обнять ночную визитёршу. Но Катрина, резко выпрямившись, отстранилась.

— Отец просил тебе передать, — протянула «гостье» сложенный вдвое лист бумаги. — Ему снова пришлось уехать, но он обещал скоро вернуться.

— Даже не поговорил со мной…

Катрина неловко кашлянула.

— Я лучше пойду. Доброй ночи, Мишель. — Прошуршали юбки, а спустя мгновенье дверь за мисс Донеган с тихим скрежетом затворилась.

Мишель села на кровати, непослушными пальцами раскрыла листок, чувствуя, как в груди кровавыми слезами начинает рыдать её истерзанное потрясениями, страхами, разочарованием сердце. Предательская влага слепила и глаза. Девушка сморгнула слёзы, зажгла керосиновую лампу и, придвинув её к самому краю стола, жадно впилась взглядом в несколько коротких фраз, написанных крупным размашистым почерком.

В своём послании Сагерт Донеган извинялся за то, что был вынужден покинуть поместье, так с ней и не встретившись. Просил Мишель ни о чём не тревожиться, набраться терпения и ждать, когда он вернётся. Заверял, что обязательно придумает, как им выбраться из щекотливой ситуации, в которую поставил всех опрометчивый поступок Галена. А в завершении советовал держаться Кейрана, уверяя, что средний сын сумеет о ней позаботиться и в случае чего защитит от старшего.

Оставалось загадкой, кто защитит её от самого Кейрана.

Если Сагерт Донеган надеялся своим письмом успокоить девушку, то не очень-то в этом преуспел. Пробежавшись несколько раз по листку взглядом, Мишель взволнованно поднялась. Принялась расхаживать из угла в угол, чувствуя себя мечущейся по клетке канарейкой. Которой в любой момент могли свернуть её тонкую шейку.

Снова и снова опускала глаза на отпечатавшиеся на листке слова, ощущая, как из глубин души поднимается паника. Животный страх, какой возникает, когда оказываешься в безвыходной ситуации.

Размытые пространственные фразы, пронизанные фальшью…

— И как же он собрался выбираться из «этой щекотливой ситуации»?! — в отчаянье воскликнула Мишель, разгоняя густившуюся вокруг тишину.

Принялась спешно зажигать все имевшиеся на чердаке свечи, чтобы то же самое проделать с обступившей её со всех сторон темнотой. Девушка жалела о том, что так же просто нельзя прогнать тьму, властвовавшую в сердцах Донеганов.

Мишель не покидало ощущение, что хозяин Блэкстоуна просто тянет время, чтобы… На ум приходило немало предположений, которые могли бы последовать за этим роковым «чтобы», и одно пугало сильнее другого.

Мишель в отчаянье закусила губу. Кейран её обманул. Впрочем, ничего другого от этого вертопраха ожидать не стоило. Катрина ей не сообщница, Аэлин — так тем более. Если и дальше будет продолжать надеяться на здравомыслие мистера Донегана — окажется последней дурой. А дурой чувствовать себя Мишель Беланже не привыкла и не любила. После поспешного бегства хозяина Блэкстоуна девушка поняла, что тому чуждо сострадание, и он будет действовать только в интересах семьи. Наверняка уже мчится к какому-нибудь вуду-колдуну, чтобы устранить последствия глупости сына.

Её устранить…

Мишель содрогнулась.

— Я должна с ней поговорить! — яростно комкая листок с лживыми заверениями, что в скором времени всё у неё будет расчудесно, запальчиво сказала девушка. — Она побоялась рассказать, что не так с этой сумасшедшей семейкой, но, может, согласится передать весточку в Лафлёр? Через кого-то, хоть кого-нибудь!

Рабыня, которую когда-то давно выкупили у её родителей Донеганы, сейчас виделась Мишель последней надеждой и шансом на спасение.

— Может, в память о доброте моего отца согласится оказать мне услугу. Ах, если бы!..

Пленница потерянно оглядывалась по сторонам, замечая растёкшиеся по полу и стенам тени. Бесформенные, непонятные, уродливые. Такой теперь была её ещё совсем недавно чудесная, идеальная жизнь — уродливым отражением прекрасного прошлого.