Похищенная, или Красовица для Чудовища

Выехав за ворота, коляска покатилась по изрезанной колеями дороге, поднимая за собой красные облака пыли. Прячась от солнца под зонтиком, Мишель ждала ответа и готова была поклясться, что видит, как в душе у Галена устраивают пляски демоны.

— Если бы было можно, я бы тотчас разорвал помолвку с твоей сестрой и женился на тебе, Мишель. — Он резко подался вперёд и, прежде чем девушка успела отстраниться, жадно припал в поцелуе к её руке. Вскинув на пленницу горящий взгляд, прошептал хрипло: — Чтобы все узнали, что ты принадлежишь мне.

Мишель вырвала руку, вжалась в спинку сиденья.

— И вовсе я тебе не принадлежу!

Ответом ей была кривая усмешка.

Девушка крепче сжала зонтик, решив в случае чего обороняться им от Донегана. Так себе, конечно, оружие, но всё же лучше, чем никакого. Бросила по сторонам затравленный взгляд, бессознательно ища спасения: позади и далеко впереди, до самой размытой кромки горизонта, простиралась свежевспаханная земля, засеянная семенами хлопка. Молодые побеги только начинали пробиваться из-под пенящейся красными волнами плодородной почвы, изо всех сил тянулись к солнцу, бледным пятном отпечатавшемуся на ясном, без единого облачка небе.

Мишель пожалела, что не захватила с собой веера. А Гален не удосужился взять раба, чтобы тот обмахивал их во время пыточного обеда. Наверное, не хотел, чтобы кто-нибудь нарушал их уединение.

Девушка ещё крепче сжала зонтик, рискуя сломать деревянную ручку.

Некоторое время они хранили молчание, и Мишель сходила с ума под пристальным, цепким взглядом чужого жениха.

Наконец, не выдержав, спросила:

— Скажи, почему тогда она? Флоранс. Зачем жениться на той, к которой ничего не испытываешь? Всё из-за наследства? Так ведь и меня родители без приданного не оставят. Да и вы куда богаче нас и тех же О’Фарреллов вместе взятых. Не зря же твоего отца называют Королём хлопка.

Лицо Галена приняло печально-задумчивое выражение.

— Дело не в деньгах, Мишель. И никогда в них не было.

— Но тогда в чём? — Девушка поколебалась с мгновенье, а потом, расхрабрившись, выпалила: — Я знаю, это как-то связано с твоей семьёй! Как брак с Флоранс может спасти твоих сестёр? Спасти от чего?

Несколько секунд Гален гипнотизировал её меланхоличным взглядом, а потом, легонько щёлкнув свою любознательную визави по кончику носа, откинулся на сиденье и произнёс наигранно-беззаботным тоном:

— Любопытная малышка. В нашем с Флоранс союзе нет ничего удивительного. Всё уже давно было решено нашими родителями.

— И вовсе не было! — порывисто возразила Мишель, борясь с желанием стукнуть Галена по голове зонтиком. Может, тогда у него прочистятся мозги, и он перестанет дурить ей голову. — Ещё несколько месяцев назад ты знать не знал о существовании моей сестры!

— Вообще-то мы знакомы с детства.

— Но ты никогда не обращал на неё внимания. Виделись ли вы на скачках, суаре или общественных чтениях, Флоранс значила для тебя не больше, чем какой-то там старый подсвечник или дурно написанная картина. И тут аж целое предложение руки и сердца! Оно было неожиданным не только для сестры, но и для моих родителей. Для всех нас!

«Особенно для меня», — с горечью добавила про себя девушка, вспоминая, как ревела всю ночь после того, как Гален Донеган сделал старшей Беланже официальное предложение.

— Я не совсем точно выразился. Моему отцу Флоранс всегда нравилась, вот он и подумал, что она составит мне хорошую партию, — сквозь зубы процедил молодой человек, явно придумывая объяснения на ходу.

— А ты взял и так легко согласился… Но я всё равно не понимаю, при чём здесь твои сестра и кузина? — заикнулась Мишель снова, даже несмотря на то, что глаза Донегана уже напоминали грозовое небо.

Он сам походил на ненастье. Пасмурный промозглый вечер, от которого так и хотелось укрыться возле затопленного камина. Чтобы прогнать бегущие по коже мурашки и перестать вздрагивать от каждого липкого взгляда. Но такой роскоши — спрятаться от Донегана — Мишель не могла себе позволить.

— Хватит об этом, — отрезал наследник, прервав тем самым тяготивший его разговор. Отвернулся, сосредоточив всё своё внимание на бескрайних владениях Донеганов.

Неудовлетворённая результами беседы, Мишель всё же не рискнула продолжать расспросы и была вынуждена довольствоваться хотя бы тем, что Гален перестал пожирать её глазами.

Они расположились под сенью деревьев в небольшой рощице, у самой кромки протекавшего вдоль неё ручья. Глухое, тихое место.

«Уединённое», — с ужасом подумала девушка, глядя вслед удаляющемуся слуге, которому было велено снести к ручью корзину и дожидаться их в коляске на солнцепёке.

Пока хозяин будет наслаждаться обществом своей «гостьи».

И ладно бы только обществом…

Мишель подняла глаза, сделав вид, что рассматривает пышные кроны, листья которых сплетались у них над головами кружевными полотнами. Затем бросила камешек в воду: бульк, и глянцевая поверхность ручья пошла рябью. Отражение росшего на берегу дерева, как будто являвшееся его продолжением, смазалось, разбегаясь кругами.