Похищенная любовь (СИ)

Такая холодная и успокаивающая вещь эта темнота, а я и не знала. Она словно любила меня и жалела. Она избавила тело от страдания, унесла его далеко-далеко, за пределы того ужасного места, где сейчас уничтожали меня. Она дала возможность отдыха для воспаленного разума. Здесь никого не было, никого, кто бы меня мучил, унижал, издевался. Последняя осознанная мысль, промелькнувшая в голове "Вот бы навсегда остаться в этой темноте".

Опять я чувствую прикосновение, о нет… не нужно… я хочу остаться здесь, я не хочу назад. Я не хочу боли, я боюсь, я не хочу…

— Очнись, Тома, очнись.

Хм, знакомый голос. Все равно, панику мне не преодолеть. Тело болит и глаза не могу открыть. Во рту пересохло. Я не хочу возвращаться, я трусиха и всегда ею была. А если я открою глаза мне придется посмотреть своим страхам в лицо.

— Может ей воды? Не, ну и доходяга. Голос звучал встревоженно и зло одновременно. Уже два часа прошло, еще никак не оклемается, — присоединился к нему еще один только уже громче.

— Дай воды лучше.

Пшик — и лицо соприкоснулось со струей холодной воды, она затекла в нос, уши, под вырез на шее. Реальность вошла в сознание. Запах интернатовской комнаты, скрип половиц и пружин кровати. Стук дождя по оконному стеклу. Медленно я открыла глаза, вокруг было темно, значит ночь. Из коридора падал луч неяркого света, освещая моих соседок по комнате, двое из которых сидели рядом, остальные лежали в своих кроватях. Даже в этой полутьме я поняла, что все с напряжением смотрели в мою сторону и чего то ждали. Я прислушалась к своим ощущениям. Было ужасно холодно и мокро, вода пропитала верх платья, и затекла за шиворот. Голова раскалывалась, хотелось пить.

— Ты как? — одна из девушек протянула мне полотенце, смоченной водой. Я подняла руку и поняла, что локоть разрывает от боли. Подняла полотенце и вытерла засохшую кровь под носом.

— Нормально все, — наконец то ответила я.

Прислушалась к своим ощущениям. Как же мне сейчас все равно. Я желаю только вернуться назад в то спокойствие, которое было всего лишь пару секунд назад. Но сознание вернулось окончательно, к моему сожалению.

Наверное прошло несколько часов, прежде чем я смогла прийти в себя. Девочки переложили меня в кровать. Кто-то заботливый снял обувь, от воды, которой меня обильно поливали, подушка и покрывало было влажным. Одна из девочек это заметила и отдала мне свое одеяло. Я натянула его на себя, укрывшись с головой, но так и не смогла согреться. Озноб, головная боль и ломота в мышцах, не позволили мне заснуть. Когда я засыпала, а точнее, проваливалась в сон приходили видения, перекошеные лица, звуки ударов и ухмылка Сергея. После этого вздрагивала и просыпалась. Первое время лежала, не понимая, почему я здесь и через мгновение память снова возвращала все события. Унижение, боль, обида накрывали сознание снова.

Танцы на стеклах — танцы не для слабых!

Танцы без правил, ты так не смогла бы!

Танцы на стеклах — я бы не исправил!

Рассвет не принес изменений. Я лежала и смотрела в стену. Тело болело так же сильно, хотя следов от побоев не было. С виноватым видом и завтраком, я была настолько слаба, что не смогла спустится вниз, пришла Марина. Держа в руках несколько бутербродов, она заговорила с печалью в голосе. Мне же было все равно, но ее видимо мучило чувство сострадания.

— Тома, пожалуйста, поешь.

— Зачем? — я даже не взглянула на нее и на поднос с едой.

— Слушай, я знаю кто это сделал. Они из-за Сергея, — Почему я не удивлена?

— Вероника, ну, ты ее помнишь, брюнетка, на него имела планы. Они вроде как пара, по крайней мере она всем так говорила. А тут ты… Вся школа в шоке. Никак нельзя было предположить, что он на тебя запал. Люди видели и доложили ей, что ты лично Седого в подсобку потащила. Все выглядело так, словно ты в койку к нему прыгнуть захотела.

Меня от слов подруги передернуло.

— Марин, мне все равно, кто и почему, — я закрыла глаза. — А ты, пожалуйста, уйди, прошу, просто уйди.

— Тома, не глупи, ну с кем не бывает. Ты новенькая. Наши порядки не знаешь. Разборки из за пацана, тем более такого как…

— Марин, — перебила и наконец я посмотрела ей в глаза. — Поверь, мне все понятно, просто мне плохо. И ты, — я запнулась. — Ты не сможешь помочь.

— Может ты попытаешься и объяснишь? Избили тебя, но это еще не смертельно, — она решила взять измором.

— Не смертельно. — Повторила я, с грустью в голове.

Я не представляла, как можно описать ситуацию. Местному подонку не нравится то, что я из себя представляю. И лучший способ меня "обломать" сделать подстилкой для себя, или для своих дружков. А завтра ему опять что-то не понравится, и вообще пойду по рукам!? Но даже если этого не произойдет, каждый желающий сможет ночью избить меня с помощью того шерстяного одеяла, которым я сейчас укрыта. Что я должна была сказать?!

— Тебе нужно пожаловаться Сергею, — судя по всему Марину осенила нужная мысль. — Я точно знаю, он к тебе неравнодушен. И заступится, сделает так, чтобы это не повторилось.

— Не равнодушен?! — ее слова заставили меня улыбнуться. — Если это так зовется, — улыбка перешла в нервный смех.