Похищенная любовь (СИ)

Краска хлынула к моим щекам, я молча продолжала слушать.

— Твой теперешний парень… ведь это так не похоже на тебя, — она посмотрела многозначительно в мою сторону. Было заметно, что разговор ей дается нелегко.

— Мама, просто скажи, что он хотел.

Немного помолчав, она все же выдохнула:

— Предлагал денег.

— Каких денег? — почти прошептала я.

Мама недоуменно посмотрела в мою сторону и уже бодрее продолжила.

— Он сказал, что теперь заботится о тебе, и все что нужно — это сообщать ему о любых материальных трудностях и предстоящих расходах.

— Что еще он сказал? — Неожиданно все тело заполнила свинцовая тяжесть и захотелось завернуться в одеяло, чтобы унять дрожь.

— Он не много говорил. Вообще впечатление от него… — она скосила глаза, следя за реакцией. — Не очень. Пришли вдвоем. он и еще один. Поздоровались, потом "твой" спрашивал, как жизнь и работа. А после говорит, мол, я вашей дочери парень. Мы сейчас вместе, хочу, что бы она, то есть ты, ни в чем не нуждалась. Знаешь, я еще удивилась, все таки я мама и такое пренебрежение… Ни тебе "здрасьте", ни нормального разговора…

Словно добавляя всей ситуации драматизма, весело запиликал телефон, милой мелодией, которую я поставила накануне на звонки от Сергея.

Включив его в режим вибро я повернула лицо к маме.

— Спасибо, что сказала. Последний вопрос, — ты брала какие-то деньги от него?

Часть 28

После разговора с матерью я с одной стороны обрадовалась, что она не взяла деньги. Это было бы предательством с ее стороны. Она не предала. А Седой, да. Прийти к единственному родному человеку, что бы КУПИТЬ. Что может быть более унизительным, чем указать бедному на его бедность? Я видела это унижение в глазах мамы, хотя она их старательно отводила. И это чувство ничтожности передалось мне подкожно. Парень которого я впустила в душу, не посчитал нужным даже спросить мое мнение. Что будет завтра? Как мне себя вести дальше? Сможем ли мы быть вместе, будучи абсолютно разными? Моя действительность была всегда тоскливой, банальной, наполненной бесконечной борьбой за выживание, за существование Томы-студентки, Томы- дочери, Томы-девушки. А Седой обладал деньгами, положением, авторитетом, и упивался этим. Он никогда не ставил нас на равные позиции. Особая неуловимая манера ленивой уверенности, понимание собственной власти. Ко всему, что происходило в моей жизни, по какой — то причине он относился снисходительно. Может Развлекался? Ему было скучно?

Но мой дом, это не шутка, не развлечение. Некачественные продукты, обшарпанная мебель, старые чашки это реальность моей жизни. И я впустила Седого в нее, и не дала разрешения или права вмешиваться в нее без моего согласия. Вопрос доверия, вопрос открытости.

я тихо морю говорил это

морю говорил это

морю говорил это

морю говорил

твоя любовь — на самом деле вода

на самом деле вода

на самом деле вода

Телефон разрывался раз за разом, ставшей за пару мгновений, ненавистной мелодией.

Я, наконец-то собралась с мыслями и ответила. Без приветствий.

— Объясни зачем ты это сделал.

В моём голосе не было злости, только растерянность и еще стыд.

— Ну, привет. Что случилось?

— Простой вопрос. Зачем предлагать маме деньги?

Иногда подсознание начинает наделять нас какими — то провидческими инстинктами. Я ощущала, произошедшее изменит нас. Наши отношения. Седой сконцентрировался и затих.

— Потому, что посчитал они ей, точнее вам, нужны. — Холодный, отстраненный ответ. Никаких эмоций.

Это заставило меня растеряться, замолчать

— Тома? — вкрадчиво.

Последняя попытка обуздать собственную начинающуюся истерику

— Ты парень. Мы вместе пару недель. Как я по — твоему, должна на это отреагировать?

— С радостью, так же как и на другие мои подарки.

Изнутри на меня накатила волна гнева и смущения.

— Может нужно было сначала спросить меня?

Я пыталась говорить совершенно спокойно и невозмутимо, словно мы общались на тему погоды, но ощущала себя очень паскудно.

— Зачем? — так же спокойно поинтересовался Седой

— Затем, что это моя мама. Затем, что ты не имеешь права вторгаться в то как я живу. Тем более без моего ведома.

Он сориентировался очень быстро. Голос даже не дрогнул, просто на другом конце трубки возникла лёгкая пауза.

— Ты в этом уверена?

— Да, Сережа я уверенна. Как и в том, что не хочу пару дней тебя видеть.

— Малыш, что происходит? — спросил он тихо.

— Ничего

— Мне нужно уходить.

— Не вздумай бросать, трубку и уходить из дома — Седой говорил жёстко, спокойно так. И одновременно с непонятной, горечью.

— Сергей, оставь меня в покое, хочу подумать. — Я была на грани.

На людей которые нам нравятся, мы часто смотрим сквозь розовые очки. Даже ужасные вещи сделанные ими, воспринимаются в искаженном свете, сквозь призму эмоций. Но сейчас призма повернулась другой стороной.

— Гордость прекрасна, когда у тебя есть деньги, Тома, в прочих случаях это неумно и недальновидно. — Очень ласково произнес парень.

— Спасибо, за наставления

— Значит, я тебе не нужен, и тебе якобы не нужны мои деньги и мое покровительство? — Голос звучал чётко и отрывисто.