Похищенная невеста

Он подошел к камину, поставил свой стакан на стул и принялся укладывать поленья для растопки, гадая, сможет ли он сжечь платье за один раз, или ему придется его разрезать. Он представил себе, как сидит с ножницами, разрезает свадебное платье на полосы и бросает их в огонь. Эта сценка показалась ему чересчур комичной, и он решил, что подождет, пока Терон уйдет.

— Ты в порядке, Ликос? — спросил Терон.

— Не будь такой девочкой. Конечно, я в порядке, — рыкнул Ликос.

— Не ври.

Терон поставил бутылку виски, которой точно не было в баре Ликоса.

— Чего ты хочешь от меня? — вскинулся Ликос.

— Во-первых, я хотел бы знать, почему ты вообще здесь, а не в Свардии, чтобы вернуть свою женщину.

— Обещай мне больше никогда этого не говорить. Ты говоришь как какой-то неандерталец. Она не моя женщина, она принцесса, и ты будешь относиться к ней с уважением, которого та заслуживает.

— Хорошо! — сказал Терон, сдаваясь и поднимая руки, но его серьезный взгляд говорил о том, что он не поверит ничему, кроме правды.

— Все, что я сделал, все, чего добился, я заработал сам. Но все было напрасно.

— О чем ты говоришь? — спросил Терон, как будто Ликос сошел с ума.

— Я недостаточно хорош для нее. — Стыд пронзил Ликоса, когда он произнес эти слова. Он уставился в пол, чувствуя приближение головной боли. Его дыхание сбилось. Ликос знал, о чем спросит Терон.

— Ты когда-нибудь искал ее? Свою мать?

— Она сказала мне не делать этого. Она сказала мне, что это для ее же безопасности. Что отец использовал меня, чтобы причинить ей боль, и будет продолжать причинять ей боль. Скажи мне, Терон, как я мог ее искать? — спросил Ликос, глядя на своего старого друга, Как я мог, зная и искренне веря, что это причинит ей физический вред?

У Ликоса скрутило живот, он не чувствовал себя так уверенно, как когда-то в подростковом возрасте.

— А после того, как мы узнали, что он умер? Я не понимаю. Ты годами следил за матерью Саммер… но не за своей.

Ликос покачал головой:

— Я… Что, если она не хотела меня? Что, если бы она была уже счастлива, а я стал бы напоминанием о нем? Что, если все, чем я когда-либо был для нее, была боль?

— Ликос, мы все совершаем ошибки. Твоя мать считала, что поступает правильно, в этом я не сомневаюсь. Но если ты хочешь узнать о ней, найти ее, то знай, что мы всегда поможем. Ты думаешь, что у тебя нет семьи, ты думаешь, что ты один, но мы здесь. Так что, если ты когда-нибудь захочешь найти ее, только скажи.

Потрясенный словами Терона, Ликос понял, что никогда, ни разу не задавался вопросом, поступила ли его мать правильно. Как будто в земле под ним раскололась гигантская трещина.

— Моя мать пыталась поступать правильно.

— Конечно, — ответил Терон, как будто это было очевидно, а затем, прищурив глаза, заявил: — Как и Марит.

— Терон… Она принцесса. А я не более чем уличный вор со счетом в банке.

Терон долго молчал. Достаточно долго, чтобы привлечь взгляд Ликоса.

— Ты действительно так думаешь? Дурак ты, Ликос. Я видел, как она смотрела на тебя.

— Это не имеет значения.

— Ты ее любишь?

— Безмерно. Она жертвует собой, а они этого даже не видят. Ее семья, они должны защищать ее. Они должны поставить ее на первое место. Клянусь, Терон, если она выйдет за этого парня, это ее убьет. Медленно, понемногу и день за днем это разрушит все, что в ней было чистым и совершенным.

Слова застряли у него в горле, и он сделал еще глоток виски, чтобы снять спазм.

— Хочешь, я накопаю на него компромат? — предложил Терон.

— И что, мы будем их шантажировать? Они короли, Терон. Она настоящая королевская особа.

— Ты же был величайшим карманником в Афинах, Ликос! Неужели ты так стыдишься своего прошлого, что забываешь, кем ты был? — воскликнул Терон, глядя Ликосу прямо в глаза с решимостью, которая мгновенно передалась Ликосу. — Ты говоришь, что, если она выйдет замуж за того парня, это убьет ее? Тогда прекрати ныть. Делай то, что должен сделать, чтобы спасти ее. Она может считать, что поступает правильно, Ликос, но если ты скажешь, что это не так, я поверю тебе и поддержу на сто процентов.

— И что, я снова похищу ее в день свадьбы?

— На этот раз по-настоящему! Да! Так что ты скажешь?

— Я скажу, — ответил Ликос, вставая со стула, — что афинский карманник собирается совершить величайшее преступление. Я собираюсь украсть принцессу.

Марит стояла в холодном каменном притворе семейной часовни Свардиев. За темными деревянными дверями ее ждали брат, священник и жених. Соглашение между двумя семьями было заключено, но Марит не была посвящена в его детали. Происки брата давно перестали ее удивлять. Она больше переживала из-за того, что ее сестры не было рядом.

Ее родители все еще находились в годичном творческом отпуске. Протокол, к счастью, предписывал им отсутствие общения со всеми детьми в течение первых трехсот шестидесяти пяти дней правления нового монарха. Марит не особенно возражала по поводу родителей, которые практически отсутствовали большую часть ее жизни, но она ужасно скучала по Фрейе.