Похищенная невеста

— Хорошо, — подтвердил король и поднял руку, чтобы не дать Ликосу уйти, когда он собирался это сделать. — Ей нужен был кто-то, кто будет сражаться за нее, — сказал Александр, его тон был скорее предупреждением, чем объяснением.

В этот момент Ликос увидел все произошедшее иначе, чем несколько мгновений назад.

— Хорошо, мы закончили, — объявил Ликос, выходя из часовни и проходя мимо Хенны.

Он собирался поблагодарить ее, так как не смог бы вернуться во дворец без ее помощи, но она отмахнулась от него до того, как он успел подобрать слова, оглянувшись на часовню, где ее король наблюдал за каждым ее движением. Ликос пожелал бы ей удачи, но подумал, что Александру она нужна больше.

Он вышел на солнечный свет, а мужские голоса за его спиной вдруг включились плаксивым хором. Он услышал «возмутительно», «невероятно», «неуважительно, пока очень властное королевское: «Хватит!» не остановило поток причитаний.

— Ликос… — подала голос Марит.

— Еще нет, — прервал он. Он мог бы выиграть битву, но не войну. Ему нужно было сосредоточиться на том, что будет дальше, а он не мог сделать этого, держа руку на изгибе спины Марит, прижимая ее к себе.

Ликос подошел к своему кабриолету и нажал на брелок, так любезно замененный автосалоном. Замки щелкнули, когда он подошел к двери со стороны пассажира, открыл ее и посадил Марит в автомобиль. На этот раз тюля было меньше, платье намного изящнее, чем десять дней назад, но оно ему все равно не нравилось. Она снова выглядела такой, какой не была на самом деле.

Марит бросила на него возмущенный взгляд, но за возмущением проступала страсть. Ликос обогнул машину, почти веря в то, что она щелкнет замком, но она этого не сделала. Он не мог понять, хороший это знак или плохой.

Он скользнул за руль и обхватил его руками, едва сдерживаясь, чтобы не потянуться к ней и не прижать ее к себе в поцелуе. Сначала им нужно было поговорить.

— Ликос…

— Подожди, — сказал он, не будучи уверенным, что сможет произнести необходимые слова, если она отвлечет его. — Мне нужно, чтобы ты знала, что, несмотря ни на что, ты можешь уйти. Ты можешь пойти куда угодно. Тебе не нужно выбирать меня. Ты не должна чувствовать себя обязанной. Твоя жизнь теперь принадлежит только тебе. Я знаю, какая ты на самом деле. Александр и Фрейя тоже знают. И им было важно понять, готова ли ты принести себя в жертву.

— Ли…

Он потер переносицу и зажмурил глаза.

— Марит, да помоги мне! Если ты не дашь мне сказать это, я никогда не скажу. Дело в том, — продолжал он, — что они твоя семья. И поддержат тебя, несмотря ни на что, точно так же, как вы с Александром поддержите Фрейю. Но ты не можешь ожидать, что они будут считаться с твоими интересами, если ты не заявишь о них. И я обещаю тебе, Марит! Если ты выйдешь замуж за этого принца, о тебе забудут. Заставь их увидеть тебя, покажи им, кто ты есть.

Возможно, его речь была чересчур театральной, но он говорил так, как чувствовал. В конце концов, он только что распахнул ногой дверь церкви и ушел с принцессой-невестой на своем плече.

— И если ты выберешь не меня, тогда, Марит, — сказал Ликос с дрожью в голосе, — я буду настаивать.

В машине воцарилась тишина, и она длилась гораздо дольше, чем хотелось Ликосу.

— Это оно?

— Что? — спросил он, поворачиваясь к ней лицом.

— Это твое важное заявление? Выбери меня?

— Ну… да, — ответил он, запинаясь.

— Я ничего не услышала о любви. Ни разу, — фыркнула Марит, и ему стало не по себе от насмешки в ее глазах.

Он так беспокоился, чтобы убедить ее в том, что ей не нужно оставаться, что не сказал ей, почему она должна это делать.

— Моя принцесса, ты ключ к моему сердцу. Оно было закрыто, заперто до тех пор, пока ты не взломала защиту. Я был преступником в молодости, но ты настоящая воровка. Ты навсегда украла мое сердце, и я даже не хочу его возвращать. Потому что я знаю, какая ты. Талантливая, красивая, зажигательная, веселая. Потому что я вижу, что ты когда-нибудь станешь прекрасной женой и идеальной матерью. И потому что я люблю тебя. С каждым ударом моего сердца и каждым вздохом я люблю тебя.

— Ликос… Спасибо, — сказала она сначала, потому что ей действительно нужно было это сказать. — Мне очень жаль, что я оказала тебе такую медвежью услугу во имя долга.

Он покачал головой, отказываясь от ее извинений.

— А что насчет Фрейи?

— Я полагаю, что у твоего брата есть на нее планы, которые все исправят.

— Правда? — В глазах Марит засветилась надежда.

— Абсолютная.

От его уверенности в себе сердце Марит затрепетало.

— Я люблю тебя, Ликос. Больше, чем я когда-либо считала возможным. Я не знала, что значит быть любимой и любить. Раньше я в это не верила, а теперь верю, — призналась она. — Ты заставляешь меня чувствовать себя такой особенной, такой желанной и такой любимой. Все, на что я могу надеяться, — это показать тебе, как много это для меня значит.

Он повернул ключ в замке зажигания.

— Нам нужно уезжать. Сейчас!

— Что за спешка?