Похищенная (СИ)

Но если бы Лоранд приложил свою руку, Аллард непременно почувствовал бы. Амуэ канцлера и всего Дома Лест Маррок обладала специфичным свечением, которое невозможно было скрыть никакими ухищрениями.

Значит, оставался лишь принц.

Нет, сам Онезис пачкаться бы не стал, Аллард был в этом уверен. Значит, один из его теркхаев. У принца всегда было достаточно тех, кто с радостью выполнял для него любую грязную работу. Такую, например, как похищение землянки.

Теперь-то Аллард понимал, что это было сделано не ради него. Вряд ли Его Высочество стал бы идти на подобный риск только ради своего адмирала. Все было куда запутаннее и страшнее.

Но когда, в какой момент он утратил контроль над событиями?

Наверняка, все случилось во время приема. Пока Онезис играл радушного хозяина, одновременно наслаждаясь эмоциями, переполнявшими Ингу.

И вот теперь Аллард обезоружен, заперт здесь, в стальном мешке. Его ливарри подвергается опасности, а он не в силах помочь ни ей, ни себе.

Гнев, переполнявший его душу все эти дни, вновь всколыхнулся. И вместе с ним всколыхнулась острая боль. Словно кто-то вонзил нож в незажившую рану и теперь с садистским удовольствием поворачивал его, наслаждаясь мучением жертвы.

Не выдержав, Аллард упал на колени. Сжал руками виски. Ему казалось, что его голова разлетится сейчас на осколки. Но у этой боли, раздиравшей его, было имя.

Арайя.

Она звала его. Бессознательно и даже не подозревая об этом. Ее безмолвный призыв затопил его сознание, вытеснив все остальное.

Она страдала. Сейчас. В этот момент.

А он не мог ей помочь. Не мог защитить.

Можно ли придумать пытку более жестокую, чем эта?

Аллард был уверен, что нет.

Он все еще стоял на коленях, закрыв глаза и отрешившись от мира, когда гудение сенсонаторов поменяло тональность. Прошло не меньше минуты, прежде чем этот факт коснулся сознания адмирала.

Аллард невольно прислушался.

Он знал наизусть все мотивы этой ратсовой штуки, которая сдерживала его силу. И сейчас, похоже, кто-то снизил ее мощность. Только зачем?

Адмирал взглянул на свои руки. Еще минуту назад линии амуэ, изрезавшие его кожу, казались безжизненными шрамами, но теперь в них понемногу начинало теплиться привычное бело-голубое сияние. И с каждым мгновением оно становилось все ярче.

Не веря своим глазам, он сжал пальцы в кулак. Разжал. На раскрытой ладони взвился крошечный вихрь из элементарных частиц.

Теркхаи-охранники знали свое дело. Перед тем, как закрыть его здесь, они лишили его всякой защиты. Ни перчаток, ни маски. Изъяли все, включая ксанар. И врубили сенсонатор на полную мощность. Все эти дни он чувствовал себя голым и беззащитным, словно младенец.

Но не теперь.

Кто-то решил дать опальному адмиралу шанс на побег? Неужели в стане принца есть кто-то, над кем тот не властен?

Поднявшись, Аллард окинул свою тюрьму цепким взглядом, подмечая малейшие мелочи.

Холодные стены из темно-серого сплава, отполированные до блеска. Матовый светильник под потолком в виде встроенной ромбовидной панели. Откидная металлическая койка. Металлический бак для отходов, намертво приваренный к полу. Рядом еще один - для умывания.

И ни единой щели, ни единого зазора в этих гладких стенах. Стальной мешок, в котором взбунтовавшегося адмирала собирались замуровать.

Гудение упало еще на полтона.

На этот раз Аллард отреагировал сразу. Застыл, напряженно вытянувшись в струну, точно хищник, почуявший запах добычи. Его амуэ вспыхнула чуть сильнее. Всего на сотую долю, но этого было достаточно.

Вдохнув полной грудью, он послал ментальный зов за пределы своей тюрьмы.

Все, что его сейчас волновало больше собственной жизни, больше собственной безопасности - арайя.

Она нуждалась в нем, и он должен был ей помочь.

***

Последние сто галактических лет Его Высочество принц Онезис развлекался путешествиями от планеты к планете. И никто, кроме его личных теркхаев не знал о той страсти, что гнала его по Вселенной и не давала покоя. В конце концов, его пристрастие переросло в манию, зависимость стала сильнее его самого. Но все это хранилось в строжайшей тайне. А если бы даже всплыло...

Кто смеет указывать единственному наследнику Тарианского трона?

Разве что император.

Но теперь он был мертв.

Постукивая пальцами по столу, Лоранд хмуро смотрел на экто-экран, транслировавший очередную оргию принца.

Судя по всему, Онезис был в ярости. Еще бы, игрушка, которую он так хотел, ради которой преступил высший закон Тариана, перехитрила его! Сама мысль об этом должна была привести наследника в бешенство, ведь еще никто не смел сопротивляться его желаниям, да еще так яростно. Он брал, что хотел, где хотел и когда хотел.

Принц на экране неистово тряс бессознательное женское тело, испуская при этом бессвязные вопли, перемежавшиеся ругательствами и проклятьями. Его посеревшие теркхаи жались по углам, подпитывая безумие наследника собственным страхом. И над всем этим действом витало ощущение надвигающейся катастрофы.

Канцлер поморщился и немного уменьшил громкость. Вопли принца резали его чувствительный слух. Но в то же время он был очень доволен.