Похищенное дело. Распутин

Вскоре Джунковский, как он сам вспоминал, «почувствовал перемену… было очень трудно действовать… встречал невидимый, но очень сильный отпор».

Веселые распутинские дни

Пока полыхали страсти, Распутин в Покровском вел свою обычную жизнь, которую все так же добросовестно описывали агенты Джунковского.

«24 июня в своем доме… заводил граммофон, плясал, несвязно подпевал, рассказывал, как освободил от наказания 300 баптистов. Обещали каждый по 1000, но всего дали только 5000…»

«26 июня к соседке Распутина Наталье пришла какая-то женщина, расспрашивала про Распутина… узнав, тот сейчас же послал десятского искать ее, но не нашел. Распутин очень струсил и припомнил царицынских знакомых женщин…»

Он боялся, что здесь, вдалеке от «царей», его снова попытаются убить.

27 июня агенты фиксируют: пришла телеграмма от Вырубовой. После этого отметят: «Темный получает массу телеграмм и отправляет много писем», но им, агентам, «на почту носить не дает».

Теперь он знал обо всем. Скоро можно будет собираться… Он не ошибся: жалкие волки сломали об него зубы. Возбуждение…

«Утончение» нервов…

«11 июля приехала Патушинская… Темный вышел из дому… взяв ее рукой за нижнюю часть туловища… был очень весел и пил вино».

«13 июля… после купанья пошел к жене псаломщика Ермолая… Бывает у нее почти ежедневно с интимными целями… Патушинская уезжала в Ялуторовск по вызову мужа. При отъезде целовала Темного в губы, нос, бороду, руки со сладострастием…»

Обо всем аккуратно отписывали Джунковскому агенты. Но их донесения ему уже не понадобятся…

В делах департамента полиции осталось объявление из газеты «Вечернее время» от 24 июля 1915 года: «Только что вышла из печати… „Мысли и размышления“ Григория Распутина. Число экземпляров ограничено. Издатель – директор-распорядитель банкирского дома, он же редактор и издатель различных биржевых газет А. Ф. Филиппов, известный почитатель Распутина». Бывший друг, ныне отошедший от опасного «старца», завершил когда-то начатое дело…

Из показаний Филиппова: «Брошюра Распутина „Мои мысли и размышления“ издана мною, и предисловие написано мною… Портрет Распутина снят в Сибири после ранения Гусевой, когда он был в полузабытьи еще. Брошюра была издана по настоянию Вырубовой. Корректура сделана Государыней».

Итак, Аликс нашла повод для возвращения Распутина: счастливый автор должен приехать в связи с выпуском книги. Он был ей необходим в эти решительные дни – дни переворота.

Из донесений агентов наружного наблюдения: «28 июля Распутин выехал в Петроград… 31 июля прибыл в Петроград». И в тот же день «мотор» повез Григория карать врагов. «31 июля и 1 августа Темный посещает Царское Село».

Суд в Царском Селе

Два дня подряд в Царском Селе идет совещание – решается вопрос о Верховном главнокомандующем. Цитируются призывы во время недавних беспорядков в Москве – Аликс уверена, что это дело рук великого князя. Она повторяет все, о чем писала в письмах, – «Грозный дядя» ведет себя как самодержец!

Наступает время сказать свое слово на этом суде и «Нашему Другу». И Распутин вновь с блеском исполняет свою роль – он говорит то, что царица так жаждет услышать… 10 сентября она напишет Ники: «Наш Друг вовремя раскрыл карты и спас тебя тем, что убедил прогнать Н. и принять на себя командование».

Как и положено пророку, Распутин предсказывал и грозил. В письме от 9 декабря Аликс процитирует его слова: «Наш Друг говорил… если бы „наш“ (т. е. – ты) не взял бы места Ник‹олая› Ник‹олаевича›, то летел бы с престола теперь». Да, в тот роковой день именно Распутин потребовал, чтобы царь убрал великого князя и сам стал Верховным главнокомандующим, иначе случится переворот. В очередной раз он озвучил желания царицы…

Верил ли царь в подлые умыслы «Грозного дяди»? Конечно же, нет. Но ему так нравилась эта идея: в дни поражений Государь обязан взять на себя всю полноту ответственности. И теперь (как и предсказывал великий князь Николай Михайлович) он не смог удержаться от искушения, владевшего им с начала войны.