Похищенное дело. Распутин

Пока Распутин пил в Покровском, царица не уставала просить мужа побыстрее назначить Хвостова министром. И опять шли в ход предсказания «Нашего Друга»…

«8 сентября… Нам нужен энергичный человек, знающий людей, и с русским именем… Разгони всех, назначь Горемыкину новых министров, и Бог благословит тебя и их работу!.. Моя икона с колокольчиком… действительно научила меня распознавать людей… Колокольчик зазвенел бы, если б они пришли ко мне с дурными намерениями; он помешал бы им… А ты, дружок, слушайся моих советов, это не моя мудрость, а особый инстинкт, данный мне помимо меня, чтобы помогать тебе…»

Царь колебался, он еще не свыкся с ее прямым участием в делах государства. А она нервничала – вся ее неукротимая энергия была направлена на то, чтобы ему помочь. И она сердилась, что он этого не понимает…

«10 сентября… Прошу тебя, поговори серьезно о Хвостове как министре внутренних дел с Горемыкиным. Я уверена, что он подходящий человек для теперешнего момента, так как никого не боится и предан тебе».

Но новый министр внутренних дел – это было только начало.

11 сентября она уже требует головы обер-прокурора Самарина: «Возьми клочок бумаги и запиши, о чем тебе нужно поговорить (с Горемыкиным. – Э. Р.)… 1. Самарин – глупый нахал… теперь они (Дума. – Э. Р.) утверждают, что ты не сможешь уволить С‹амарина›, но ты это сделаешь… Немедленно уволь его, дорогой, а также Щербатова… Прошу тебя, назначь Хвостова на его место».

О Хвостове она будет писать упрямо и настойчиво. И не отступит, пока царь не уступит.

«12 сентября… Все министры никуда не годятся…»

«14 сентября… Некоторые сердятся, что я вмешиваюсь в дела, но моя обязанность – тебе помогать… даже и в этом меня осуждают некоторые министры и общество… Таков уж бестолковый свет…»

Она уверена: враги в Ставке не дают Ники возможности исполнить эти мудрые решения. Недаром там находится недруг «Божьего человека» – великий князь Дмитрий Павлович…

«13 сентября… Мой дорогой… почему ты не отсылаешь его в полк? Получается нехорошо: ни один из великих князей не находится на фронте, изредка наезжает Борис, а бедные Константиновичи всегда больны».

Она опять забыла о гибели младшего из Константиновичей…

Она умеет воевать – и беспощадно. Вчерашний жених ее дочери, воспитывавшийся в Семье, должен отправиться на фронт, на смерть – за то, что посмел идти против «Нашего Друга».

А «Наш Друг» всегда рядом с Семьей – он не забывает посылать нужные телеграммы.

Из писем царицы: «8 сентября… Насчет известий с фронта Наш Друг пишет следующее (прибавь это к твоим остальным телеграммам)… „Не ужасайтесь. Хуже не будет, чем было. Вера и Знамя обласкают вас“».

«9 сентября… Списал ли ты для себя на отдельной бумажке Его телеграмму: „Не оподайте (не падайте духом. – Э. Р.) в испытаниях, прославит Господь своим явлением…“»

Таковы были радужные предсказания провидца за полтора года до революции… Отправил Распутин и еще одну нужную телеграмму – с просьбой назначить министром «угодного Богу» Хвостова. Впереди было заседание Совета министров в Ставке, на котором, как ждала Аликс, наконец объявят о его назначении. И она просила Ники обратиться к помощи незримо присутствующего «Нашего Друга»:

«15 сентября… Не забудь перед заседанием министров подержать в руке образок и несколько раз расчесать волосы Его гребнем… О, как я буду думать и молиться за тебя, мой любимый!»

В Петрограде волновались. Товарищ министра внутренних дел Моллов через свою агентуру получил достоверное сообщение о том, что царица вызвала Хвостова в Царское Село и обнадежила скорым назначением на пост министра.