Похищенные

Сразу пришла разумная мысль: Норин не забрала у нее ключ от наручников, он должен быть в кармане. Осторожно достав его, Эвелин нащупала замочную скважину на одном браслете, неуклюже повертела – готово, правая рука свободна. Ключ остался в замке. Отстегивать второй браслет не было необходимости. Что теперь? Снова кричать, чтобы заставить Норин вернуться? Или приводить Джека в сознание?

Решение она приняла быстро. Если Норин собирается оставить их здесь умирать, другого шанса докричаться до нее не будет – она просто уйдет.

Эвелин рванулась к лестнице, поднялась на несколько ступенек и заколотила в дощатую крышку над головой, обдирая кожу на кулаках и стараясь удержать равновесие на перекладинах.

– Норин! Твоя сестра этого не хотела бы!

Крышка откинулась так быстро и неожиданно, что Эвелин вздрогнула, соскользнула со ступеньки и, не сумев ухватиться за перекладину, полетела вниз. Падая, она ударилась затылком о земляную стену – яма была слишком тесной – и завозилась в грязи, пытаясь подняться. В глаза ударил луч фонарика. Эвелин ослепла на несколько мгновений, а когда проморгалась, увидела, что Норин спускается к ней.

Эвелин успела твердо встать на ноги и приготовилась атаковать при первой же возможности. Норин приближалась, и страх в душе мешался с надеждой.

На лице Эвелин снова заплясало пятно света. Она увидела нацеленный на нее пистолет. В тесной подземной камере у Норин не было возможности держаться на безопасном расстоянии, но и у Эвелин не оставалось пространства для маневра.

Она неподвижно стояла, выжидая удобного случая для нападения, и делала то, что умела лучше всего, – мысленно составляла профайл Норин и намечала тактику разговора, которая заставит ее допустить оплошность.

Норин и так уже совершила ошибку, подойдя к ней слишком близко. Оказавшись на расстоянии вытянутой руки, Эвелин сумеет ее разоружить, только нужно правильно выбрать момент, потому что, если Норин успеет выстрелить, на такой дистанции она не промахнется.

Адреналин бушевал в венах. Эвелин держала сомкнутые руки перед собой, чтобы Норин не заметила, что она уже освободилась от наручников. Быстро моргая, Эвелин пыталась приспособиться к свету и различить за ним Норин, пока что тонувшую в темноте.

– Моя сестра погибла из-за мамы, потому что мама о ней плохо заботилась, – произнесла Норин ломким от эмоций голосом.

Эвелин не нужно было видеть ее лицо, чтобы понять: девушка плачет. Теперь следовало проявить осторожность.

– Из-за твоего дяди тоже погибли девочки, Норин, – проговорила она доверительно. – Ровесницы Маргарет. И у этих девочек тоже есть сестры. И друзья, которые по ним скучают до сих пор.

Рука с фонариком дернулась – и Эвелин наконец удалось разглядеть залитое дождем лицо Норин. По мокрым щекам медленно катились крупные слезы, в глазах была печаль – и что-то еще, от чего Эвелин встревожилась еще сильнее. Это «что-то» было очень похоже на безумие.

Как она могла не заметить этого раньше, когда общалась с Норин в участке и по телефону?! Норин звонила ей, когда шли поиски Лорен и Бриттани. Норин направила ее по следу Дарнела Конвея. А Дарнел сказал, что получил эсэмэску с предложением о встрече на поле, где потом нашли девочек.

– Это ты написала Дарнелу, да, Норин?

Девушка работала в полиции, она умела общаться с копами, знала, как себя держать, и при этом в ней было что-то от наивной маленькой девочки. Эвелин не сомневалась, что она могла выдать себя за двенадцатилетнюю, заставить Дарнела в это поверить и заморочить ему голову настолько, что он помчался на встречу с ней, назначенную на заброшенном поле.

– Отправила Дарнелу эсэмэску, а потом позвонила мне. Ты хотела, чтобы Лорен нашли. – У Эвелин опять проснулась надежда, что Норин стремится снять с себя груз вины. – Ты боялась, что с ней случится то же, что и с Бриттани? Ты старалась ее спасти, правда?

Норин понуро переступила с ноги на ногу, опустив глаза.

– Девочка была неправильная. Но я не хотела, чтобы она умерла.

Эвелин пыталась сохранять бесстрастное выражение лица, как будто обо всем знала с самого начала, когда ехала к дому Фрэнка, чтобы поговорить с его племянницей.

Пока Норин смотрела в пол, Эвелин очень медленно и осторожно переместилась, заняв позицию, удобную для атаки, и напрягла икроножные мышцы, как спринтер на старте. Нужно было только заставить Норин говорить, отвлечь ее, чтобы она немного отвела в сторону пистолет и пуля разминулась с Эвелин в тесном замкнутом пространстве.

– Ты сделала доброе дело, Норин, – сказала она тем же ласковым, успокаивающим тоном. – Ты спасла жизнь маленькой девочки.

Взгляд Норин блуждал где-то за спиной у Эвелин, во мраке. Весь язык тела изменился, голова поникла, девушка как будто ушла в себя, а голос, когда она заговорила, был тоненьким, детским.

– Они всегда уходили. Он их уводил.