Похищенные

Я сделала глоток бурбона. На вкус он был как карамель и вместе с тем как хук справа. Понемногу мои плечи расслабились. Мы не будем здесь, на публике, обсуждать работу. Мы просто приятно проведем время. Мои коллеги казались дружелюбными и общительными. Коллеги, которые однажды могут стать друзьями. Я отхлебнула еще один глоток, побольше.

– Слышала, тебя назначили руководителем команды, – Джонна улыбнулась мне. – Поздравляю.

– Правда, правда! – воскликнул Кайл. Мы чокнулись.

Это было приятно и легко, и я уже собиралась спросить Гарри, можно ли завтра зайти к нему пораньше, чтобы узнать подробности о вскрытии нашей жертвы, когда уловила жар чьего-то пристального взгляда.

Мой взгляд метнулся к задней части бара. Я увидела множество голов, несколько – в бейсболках. Профили, мужские и женские. Ясные, открытые, спокойные лица.

И пару темных глаз, смотревших прямо на меня.

Глаз, которых я не видела больше десяти лет.

Глаз Фрэнка Рота.

Стакан выскользнул у меня из руки. Кайл успел его подхватить, и бурбон выплеснулся ему на руку.

– Все хорошо?

Я прошла мимо него, протиснулась сквозь толпу так, словно спасала чью-то жизнь. Умом я понимала, что это не Фрэнк, что это не может быть Фрэнк – он попал в тюрьму, потом бесследно исчез, наше сообщество распалось, и эта часть моей жизни навсегда осталась в прошлом. Просто я так много думала о нем последние двадцать четыре часа. Просто мне почудилось что-то знакомое в глазах этого человека, в его высокомерной улыбке, которой он сверкнул, прежде чем отвернуться.

Притормози, Ван. Вот что сказал мне здравый смысл. Ты слишком себя накрутила.

Но то, что возобладало над здравым смыслом, тянуло меня к уходившему мужчине. Я пыталась контролировать себя, но не могла. Почему он уходил?

Мне показалось, что я услышала свое имя, но меня никто не остановил. Я с кем-то столкнулась, извинилась, рванула дальше. Мужчина находился где-то в трех метрах от меня и вот-вот должен был исчезнуть за дверью в дальней части задней комнаты. Я двинулась вперед и вдруг уловила знакомый запах, запах моего детства. Это был грязный, постыдный страх, вонь, которую я не могла смыть, как бы тщательно ни терла кожу. Я метнулась вперед, схватилась за ручку двери, в которую он вошел, и оказалась в кладовой бара. Шум вокруг стал приглушенным, будто я находилась под водой. Тяжело дыша, я включила свет.

– Покажись! – крикнула я. Я отдала бы левую ногу за пистолет и значок. – Сейчас же!

Комната была битком набита, но я бы не сказала, что в ней бардак: одна стена была заставлена металлическими полками с соломинками, салфетками, миксерами для коктейлей, другую скрывали ящики со спиртным. В задней части находился водонагреватель.

Я отодвигала коробки, снимала с полок пачки салфеток, искала, искала Фрэнка.

Там не было никого, кроме меня.

Глава 17

Ван

– Пойдем вместе, – предложил Гарри, когда мы вышли из «Спота».

– Там серьезно кто-то был, – настаивала я. – И я его видела. – Мне вновь казалось, что я стою перед всем миром абсолютно голая, потому что меня заставил Фрэнк.

Гарри кивнул, снял пиджак, протянул мне. Вечер был теплый, но меня всю трясло.

– И как ты думаешь, куда он пошел?

Я впилась в него взглядом, натягивая его пиджак и пытаясь понять, на моей ли он стороне. Я не понимала, так что продолжала путь. Кайл пытался вывести меня из кладовой, но я оттолкнула его и вышла сама, бросив бармену несколько двадцаток за разлитые напитки.

Гарри пошел за мной.

– Ты его знала? – Он вновь попытался наладить разговор. – Человека, которого видела?

Я покачала головой, плотнее укуталась в пиджак, пахнувший одеколоном. Чистый, сильный, мужской запах.

– Все дело в этом, да? – спросил он. Мы шли по Рэндольф-авеню в сторону Миссисипи. Это был жилой район города, и в окнах уже погас свет, но Гарри продолжал говорить тихо: – В беспомощности этих детей?

Я даже не удосужилась поднять на него взгляд.

– Ты изучил информацию обо мне.

– Конечно, – подтвердил он. – Еще до того, как мы вместе отправились в Коста-Рику.

Я почувствовала, как покидаю свое тело – обычная реакция на стресс.

– И что же ты выяснил?

К моему изумлению, он принялся мне рассказывать: