Похищенные инопланетянами

Недавно она со Светой гуляла по Питеру, и некоторые места и здания Таня узнавала. Я сказала ей, что очень хочу поддерживать с ней связь, а еще больше видеть и слышать ее. Но, как заметила Вия, не все сразу, со мной работают и, вероятно, в скором времени такое станет возможно. А вот, что касается возвращения на Землю, то Таня повторила, что возвращаться она не намерена, да и не может уже по многим причинам. Но в первую очередь это связано, конечно, с ее физическим здоровьем. Ведь придется заново адаптироваться к земным условиям, а это будет уже довольно тяжело. Тогда я спросила, а нельзя ли мне полететь на Глорию, и ОНИ ответили — да! А Таня даже сказала, что хочет, чтобы я прилетела к ней на Глорию. Ведь тогда мы смогли бы что-то делать вместе — рисовать, лепить и тому подобное.

Ох, как мне необходимо научиться понимать Таню…

Где-то около шести часов вечера Вия сказала, что ей пора уходить, и я тоже отправилась домой. Девушки пошли со мной. Дома я стала рисовать Таню, ее новую семью, пририсовала и себя, но мне как бы сказали, что этого делать не надо. Я жутко разревелась. Потом успокоилась и стала рисовать дальше.

Как ужасно, что я сама ничего не вижу и не чувствую. Что же это за общение!!!»

…— А тебе в этой истории ничего странным не показалось? — посмотрела на меня Вия, поднимая воротник куртки.

— Сразу так трудно сказать, — пожал я плечами. — Хотя с точки зрения нашей, человеческой, логики, кое-какие несоответствия здесь есть.

— Да? И что именно?

— Ну, во-первых, почему ОНИ вообще пошли на контакт с матерью похищенной ИМИ женщины?

— Вот, вот, — Вия поднялась и зачем-то стала ворошить мерцающие угли костра. — Более того, ОНИ почему-то начинают работать с Таней для возвращения ее земной памяти — о семье, родных, друзьях, городе, о самом детстве… Зачем? ОНИ же до этого добивались совершенно противоположного, теперь что, пошли на попятную? Однако это совершенно не в ИХ «характере», так сказать. Так в чем же дело? Какую цель ОНИ этим преследуют? А то, что эта цель должна быть — как дважды два. ОНИ даже приставили к Нине Максимовне своего контактера — Спольсиноя. Хотя, возможно, ОН добровольно помогает ей…

— ОН не контактер, — вздохнул Амуни. — МОИ говорят, что Спольсиной представлен к ней, как наблюдатель.

— Тем более интересно, — воскликнул я. — Это как раз и доказывает правоту Вии. Надо бы выяснить, если, конечно, позволят… Когда намечен их прилет с Глории сюда?

— Завтра вечером.

— Вот и попытаемся. Но сначала мне надо переговорить с Ниной Максимовной.

Наперекор раздвоенному сознанию

Мы спустились по ступенькам к воде и пошли вдоль берега Сылвы. Нина Максимовна непременно хотела собрать в зоне побольше лекарственных трав и засушить их. Правда, что-либо сушить здесь мне казалось делом нереальным. Даже если, как сейчас, дождя вроде бы и не было, то создавалось такое впечатление, что воздух уже так насыщен влагой, что капли воды в нем постоянно рождаются изнутри сами. Но не смотря на то, что природа уготовила нам такую бесплатную сауну, вчера мы целый день занимались заготовкой дров. К тому же, и для меня совершенно неожиданно, как раз вчерашним днем исчезла надежда на то, что «репортаж» о прилете глорианцев на Землю я смогу записать на диктофон. Увы, на магнитофонной ленте вместо собственных голосов, мы слышали сплошной гул, очень похожий на тот, которым у нас глушили некогда западные радиостанции. Нам это объяснили свойством зоны, хотя в подобное верилось с трудом. Но…

По разным причинам и поговорить с Ниной Максимовной мне тоже не удалось. Я действительно боялся, что она не согласится в который уж раз вспоминать трагедию в горах Кавказа и то, что она испытала сама в те дни, тем более что достаточно подробно все было известно и Вии. И я бы это прекрасно понял и ни в коем случае не настаивал бы. Однако Нина Максимовна отнеслась к моей просьбе достаточно серьезно. Это была невысокого роста худенькая женщина, очень подвижная и в то же время спокойная и рассудительная. В ней чувствовалась некая стабильность, тот стержень, который и был, очевидно, основой ее характера.

— Значит, когда я почувствовала уверенность, что Таня все-таки жива? — немного помолчав, повторила мой вопрос Нина Максимовна и как-то легко передернула плечами. — Так я в этом ни на минуту не сомневалась. Хотя… — она задумалась. — Конечно, сейчас рассуждать легко, можно обдумать, проанализировать свои поступки, даже найти им какую-то закономерность. Вполне вероятно даже, что закономерность эта и на самом деле существует. Но в те дни ни рассуждать, ни осмысливать что-то я просто была не в состоянии. Некоторые моменты запомнились очень четко, сразу как бы отпечатались в памяти. Другие события всплывали позже, видимо, отложились в подсознании. Но все это как бы работало в одном направлении — Таня жива! Когда лишаешься единственного ребенка, то цепляешься и за соломинку…

Нина Максимовна неожиданно остановилась и, нагнувшись, раздвинула рукой густую осоку. Сразу же открылся зеленый росток с фиолетово-желтыми цветками.