Похищенный

Антония опять сунулась в машину, поправляя что-то на заднем сиденье. Она стояла спиной к Эмме, и ее обтянутые желто-коричневой материей ягодицы покачивались из стороны в сторону. Вокруг машины громоздилось множество коробок. Ее мужа нигде не было видно. Вдалеке чирикала какая-то птичка. Сквозь кроны деревьев пробивались солнечные лучи. На казавшихся позолоченными стенах особняка плясали тени от ветвей. Риччи оставался в автомобиле, восседая на заднем сиденье в детском кресле. Он смотрел в другую сторону, отвернувшись от Эммы. Ей была видна только его макушка.

— Привет! — поздоровалась Эмма.

Антония вздрогнула, попыталась повернуться, и голова ее с глухим стуком ударилась о крышу салона. Когда она увидела, кто перед ней, то попятилась назад, и краска отхлынула у нее от лица.

— Я хочу вернуть своего ребенка, и немедленно, — сказала Эмма.

Антония смертельно побледнела.

— Дэвид! — высоким, срывающимся голосом позвала она. — Дэвид! — Обращаясь к Эмме, она выкрикнула: — Что вам еще нужно? Это зашло уже слишком далеко. Мы сейчас же вызовем полицию!

— Давайте!

Эмма пыталась заглянуть через плечо Антонии в салон, надеясь увидеть Риччи. Захрустела галька под чьими-то шагами. Эмма резко развернулась. Из-за угла дома показался высокий мужчина в длинных шортах. Она сразу же узнала его. Это был тот самый человек, который сказал: «Извините» — и закрыл дверь перед самым ее носом.

— Фип! — позвал высокий мужчина. — Фип, с тобой все…

Он увидел Эмму и замедлил шаги.

— Ох, — вырвалось у него. — Ох!

По лицу его, впрочем, ничего нельзя было прочесть. Он подошел к ним и остановился в нескольких футах от машины.

Эмма снова повернулась к Антонии.

— Я хочу забрать сына немедленно! — заявила она.

И шагнула вперед. Антония действовала очень быстро. Она с шумом захлопнула дверцу автомобиля и встала перед ней, загородив ее своим телом.

— Подождите! — воскликнула она. — Подождите минуточку! Оставьте моего сына в покое.

— Он не ваш сын! — возразила Эмма.

Она не сводила глаз с машины. Ребенок на заднем сиденье по-прежнему не глядел в их сторону. Стекла в автомобиле были тонированными, и она видела лишь его волосы. Эмме страстно хотелось окликнуть его, увидеть, как он обернется на звук ее голоса и улыбнется своей широкой застенчивой улыбкой. Но она не хотела пугать Риччи до того, как окажется рядом с ним.

А ей еще надо было пройти мимо Антонии.

Эмма впервые взглянула на нее в упор. Надо отдать должное этой стерве, выглядела она все так же безупречно. Гладкие, только что вымытые волосы блестели и были тщательно уложены, так что нигде не выбивалось и прядки. Блузка и брюки отутюжены и подобраны в тон. Кремового цвета, естественно. Губная помада, матового розового оттенка, наложена безукоризненно.

— Я понимаю вас… — Эмме пришлось сделать над собой усилие, чтобы постараться говорить спокойно. — Я могу понять, почему он вам нужен. Я не собираюсь навсегда отнимать его у вас. Вы по-прежнему сможете иногда видеться с ним. Мы придумаем что-нибудь вместе.

— Вы сошли с ума! — брызжа слюной, выкрикнула Антония. — Вам нужна помощь! Почему вы так назойливо преследуете нас? Я знаю, что ваш сын пропал, но почему бы вам не уехать отсюда и не заняться его поисками? Почему вы не оставите в покое нашего ребенка?

— Это ложь! Как вы можете говорить такое! — изумилась и возмутилась Эмма. — Вы прекрасно знаете, что это не ваш сын. Вы забрали его у меня на станции метро.

— Я уже много лет не езжу на метро! — В голосе Антонин звенело отчаяние. — Единственная ошибка, которую допустили мы с Дэвидом, заключалась в том, что после отпуска мы вернулись домой транзитным рейсом через Лон дон. Ради бога! — Голос у нее дрогнул и сорвался. — Мы сочувствуем вам всей душой. Мы даже согласились сделать тест на ДНК, хотя это было совершенно излишне. Но мы пошли на такой шаг только для того, чтобы помочь вам. Помочь вам! Но теперь все, довольно. Пожалуйста, просто уходите и оставьте нас в покое.

Эмма была поражена до глубины души. Что здесь происходит? Антония вела себя так, как если бы рядом находился микрофон, записывающий все, что она говорит. Почему она столь яростно и нелепо все отрицает? Ведь она наверняка должна понимать, что Эмме известно, что она совершила. Лгать так, как делала это Антония, означало лгать самой себе.

Она снова внимательно всмотрелась в стоящую перед ней женщину. Это Антония, здесь не может быть никакой ошибки. Или все-таки может? Это та самая женщина, которая была с ней в кафе «У мистера Бапа» и которая впоследствии исчезла оттуда вместе с Риччи. За исключением волос, которые тогда были светлее, в остальном она ничуть не изменилась. Хотя, пожалуй, при более внимательном сравнении можно было бы заметить, что кожа у нее под глазами постарела. Потемнела, стала морщинистой и одутловатой. А вокруг носа и в уголках губ залегла желтизна.

В голове у Эммы прозвучал голос Рейфа: «Мне приходилось видеть, как проводятся такие анализы ДНК. Никто не может вмешаться в их ход и смошенничать».