Похищенный трон

Фрукты в меду и сыр таили меньше опасностей. Трубадуры играли на свирелях и пандурах и распевали песни, приятные на слух, хотя Абивард и не разбирал слов. Сласти и вино помогли заглушить воспоминания о злополучном рыбном соусе.

За едой Шарбараз и Хосий серьезно разговаривали то на одном языке, то на другом. Похоже, они поладили, и Абивард счел это достижением. Но оно было бы несравненно больше, если бы Хосий имел право что-то предпринять без позволения Ликиния.

Шарбараз поднялся и поклонился хозяину. Абивард и остальные макуранцы последовали примеру монарха. Они покидали резиденцию эпаптэса, но тут одна из видессийских женщин резко вскрикнула, а потом заголосила на своем языке.

– О Господи! – Шарбараз хлопнул ладонью по лбу. – Она говорит, что Бардия засунул ей руку между… в общем, полез куда не надо. Эй вы, выведите отсюда этого идиота!

Несколько макурайских сотников скрутили Бардию и выволокли его под ночное небо. Он взвыл:

– На что она жалуется? Ведь она определенно шлюха, раз выставила себя напоказ мужчинам. Она… – Кто-то заткнул ему рот ладонью, заглушив последующие слова.

– Умоляю простить его, госпожа и вы, гостеприимные хозяева, – поспешно проговорил Шарбараз. – Должно быть, он выпил слишком много вина, иначе не повел бы себя так грубо и глупо. – Абиварду же он еле слышно прошептал:

– Вот что бывает, когда приемы устраивают не по нашим обычаям.

– Возможно, будет разумнее, если этот человек больше не появится в Серрхизе, – сказал Хосий. – Один проступок можно простить. Но второй…

Шарбараз поклонился:

– Все будет так, как ты скажешь, разумеется. Благодарю тебя за доброту и понимание.

Обратный путь в свой лагерь макуранцы проделали сквозь строй факельщиков, освещающих им дорогу. Как только они отошли на достаточное расстояние от дома эпаптэса, Абивард сказал:

– Этот идиот мог испортить все дело.

– А то я не знаю! – отозвался Шарбараз. – Хорошо еще, что Бардия не попытался оттащить ее в кусты. Хорошенькое дело – изнасилование на пиру, устроенном для нас нашими благодетелями!

– Если бы он сделал это, ответил бы головой, – вмешалась Динак. – Он и так заслуживает наказания. Того, что его выгнали с позором, явно недостаточно. Голос ее чуть дрожал. Абивард вспомнил, что она вы несла от охранников Шарбараза в крепости Налгис-Краг.

– Что ты предлагаешь? – спросил Шарбараз, хотя по его тону чувствовалось, что он вряд ли прислушается к ее словам.

– Плетей, да покрепче, – тут же отозвалась Динак. – Пусть это послужит для других уроком, чтобы неповадно было.

– Слишком круто, – сказал Шарбараз тоном человека, приценивающегося к фигам на базаре. – Вот что я сделаю: утром первым делом заставлю его просить прощения у дамы, как если бы она была женой Автократора, вплоть до битья головой об пол. Это будет для него большим унижением, чем порка, а в глазах войска я проиграю куда меньше.

– Этого недостаточно, – сердито сказала Динак.

– Это лучше, чем ничего, и больше, чем я ожидала, – сказала Рошнани.

Услышав, что невестка поддержала предложение Шарбараза, Динак отрывисто кивнула, выражая согласие, но не восторг.

– Мы считаем видессийцев двуличными плутами, – сказал Шарбараз. – О двух сторонах, как монеты. В своих песнях и хрониках они изображают нас свирепыми и кровожадными. В большинстве случаев такая репутация нам выгодна. Но сейчас нам надо выглядеть достаточно культурными по их меркам, достойными помощи.

Официальные извинения этому поспособствуют.

– Этого недостаточно, – повторила Динак, но дальше спорить не стала.

Хосий передал свои рекомендации – неизвестно какие – со скороходом, отправленным к Автократору на крайний северо-восток Видессийской империи.

ВСКОРЕ после этого и сам он уехал из Серрхиза – у него были другие дела помимо горстки оборванцев из Макурана. После его отъезда Абиварду показалось, что город погрузился в свои заботы, словно внешний мир начисто забыл о нем и его спутниках.

Лето перешло в осень. Местные крестьяне собрали свой скудный урожай. Без повозок с зерном, каждый день прибывавших в Серрхиз, макуранские гости умерли бы от голода.

С осенью пришли дожди. Пастухи, мало чем отличающиеся от макуранских, увели свои стада и отары на пастбища с самой свежей травой. Скоро ветры с запада – из Макурана – принесут вместо дождей снег. Климат здесь, похоже, такой же суровый, как в Век-Руде… А в шатрах и палатках переносить зимние бури несколько тяжелее, чем в крепостях.

Дождь превратил дороги в сплошную грязь. Даже если бы Шарбараз и его войско решили сняться с места и отправиться на новое, по липкой жидкой грязи они бы далеко не ушли. Какое бы то ни было передвижение, да и то очень осторожное, началось лишь тогда, когда ударили первые заморозки.