Похищенный трон

В тысячный раз Абивард пожалел, что не может все это спокойно обсудить с Годарсом. Но если бы отец был жив, скорее всего был бы жив и Пероз, Шарбараз оставался бы его признанным наследником, а Смердис – чиновником, чьи амбиции, если они и существовали до гибели Пероза, были бы глубоко запрятаны. Абивард щелкнул пальцами:

– Ну и дурак же я! Это дело происходит на женской половине, и кому знать, что там надо предпринять, как не женщинам?

И все же он шел к Барзое и Рошнани с некоторым сомнением. Смогут ли они сохранить столь важный секрет? Сплетни на женских половинах были притчей во языцех по всему Макурану. Если об этом услышит служанка, она определенно раструбит по всей крепости. Но Барзоя многие годы была правой рукой Годарса, а этого не могло бы быть, не умей она хранить тайн, да и Рош-нани не из тех, кто некстати развязывает язык. Абивард кивнул – решение было принято.

Он взял ключ и вошел на женскую половину. Он мог вызвать мать и главную жену в свою спальню, но этот необычный поступок насторожил бы остальных.

Рошнани сидела в своей комнате над вышивкой, в той же позе, как и тогда, когда Ардини подбросила за комод магическую куклу. Она подняла глаза от работы, когда Абивард легонько постучал в дверь.

– Муж мой, – улыбнулась она. – Что привело тебя сюда средь бела дня? Улыбка сделалась шире, показывая, что кое-какие соображения на сей счет у нес имеются.

– Нет, не это, – улыбнулся в ответ Абивард. – С этим придется подождать. А пока – где госпожа моя мать? Возникло нечто такое, о чем я хотел бы с вами посоветоваться. С обеими.

– Хочешь говорить здесь? – спросила Рошнани. Он кивнул, и она отложила пяльцы. – Я позову ее. Я сейчас. – Она поспешила по коридору.

Слово свое она сдержала. Когда она вернулась вместе с Барзоей, Абивард запер дверь. Мать удивленно подняла бровь:

– Что же это за столь потрясающая тайна? – Тон ее выражал сомнение, что такая тайна имеет место.

Несмотря на запертую дверь, Абивард отвечал почти шепотом. В трех-четырех коротких фразах он изложил суть письма Динак, закончив следующим образом:

– Я хочу найти способ освободить законного Царя Царей. Смердис не только клятвопреступник – его правление несет Макурану одни беды.

Барзоя устремила взгляд в пол.

– Прими мои извинения, сын мой, – произнесла она столь же тихо, как Абивард. – Ты был прав. Это такая тайна, которую нельзя разглашать.

– А Шарбараз действительно будет лучше для Макурана, чем Смердис? спросила Рошнаии.

– Вряд ли он сумеет быть хуже, – сказал Абивард. Но это был не ответ, и он добавил:

– Отец считал, что он станет достойным преемником Пероза, а его суждения в таких вопросах обычно бывали верны.

– Это так, – согласилась Барэоя. – Годарс несколько раз при мне хорошо отзывался о Шарбаразе. Смердису же мы заплатили восемь с половиной тысяч Аркенов, можно сказать, под угрозой расправы – а за что? Он сказал, что потратит их на то, чтобы удержать кочевников по ту сторону Дегирда, и мы сами видим, как он сдержал свое обещание. Если Динак может вызволить Шарбараза, я думаю, что она должна это сделать, а мы должны всеми силами помочь ей.

– Но может ли она вызволить его? – спросил Абивард. – Вы обе столько знаете о порядках на женской половине, сколько мне в жизни не узнать. Поэтому я вас и позвал.

– Все зависит от того, какие изменения Птардак внес на женскую половину, чтобы оборудовать там тюремную камеру, – ответила Барзоя. – Я так полагаю, что он поставил охранника из своих людей или из людей Смердиса перед комнатой Шарбараза и отгородил стеной часть коридора, чтобы этот похотливый малый не вздумал порезвиться на женской половине. Если Динак сумеет пробраться в коридор перед комнатой Шарбараза, то сможет чего-то добиться. Если же нет, не знаю, что тебе и посоветовать, – дело сильно затруднится.

– А не может она вызваться обслуживать Шарбараза – готовить ему пищу или что-то еще? – спросила Рошнани. – Он ведь хоть и пленник, но царских кровей. А Смердис, по твоим словам, стар. Что если он завтра умрет? Тогда Шарбараз, скорее всего, вернет себе корону – и так или иначе припомнит, как Птардак обходился с ним в Налгис-Краге.

– Это мысль, – согласился Абивард. – Если Шарбаразу будет прислуживать сама главная жена Птардака, он сможет считать свою неволю почетной. Во всяком случае, так Динак может представить дело своему мужу.

– А у тебя, дитя, головка соображает, – сказала Рошнани Барзоя, отчего та пунцово покраснела. Сделав вид, что не замечает этого, Барзоя обратилась к Абиварду:

– У этого плана есть свои достоинства. Многое зависит от того, какие порядки Птардак завел на женской половине. Если ни одному мужчине, кроме него, ни при каких обстоятельствах не разрешается видеть лица его жен, он откажет Динак в ее просьбе. Если же, с другой стороны, он унаследовал от отца своего Урашту более свободный взгляд на это, наши шансы на успех возрастают.

– В любом случае попробовать стоит. – Абивард поклонился матери и главной жене: