Похититель душ-2

— Нет, я выслушала достаточно. — Ледяным тоном отрезает Мандиса, я делаю шаг вперед, пытаясь схватить девушку за запястья, но между нами вырастает стена из пламени, заставляя меня отшатнуться. И позади нее в камине вспыхивает огонь, взвиваясь ввысь, он с треском перебрасывается на обивку мебели, распространяясь по комнате с молниеносной скоростью. И в зрачках ее распахнутых глаз тоже пляшут огненные искры. Я застываю, потрясенный буйством разрастающейся стихии.

— Прекрати это. Остановись, и ты сможешь пережить мое наказание, — мой голос звучит, как первобытный рев. Иса качает головой, не отвечая мне, не разрывая взгляда. Сквозь пламя мы с яростью смотрим друг на друга до тех пор, пока два огромный золотых крыла не раскрываются за ее спиной, озаряя пылающий зал ярким светом. Она сейчас похожа на огненно-крылатого ангела возмездия, который явился, чтобы сокрушить нас. Крылья разворачиваются полностью, и, подняв гoлову, я наталкиваюсь на черные глаза восставшего из пепла Феникса. Встряхнувшись, огромная птица пронзает меня грозным взглядом и, опустив голову, склоняется перед Мандисой, позволяя ей сесть на нее.

— Я найду способ остановить тебя, — произносит Иса, переводя взгляд на Саха. — Вас обоих.

— Такого способа нет, — отвечаю я, чувcтвуя, как обжигающий гнев сжимает грудную клетку.

— В Пророчестве сказано, что аспис уничтожит врата. Я сделаю все, чтобы эта часть его сбылась.

— Мандиса, я найду тебя, куда бы ты не спряталась. Хочешь привести темного бога в Элиос? Хочешь, чтобы твой народ увидел, как я протащу тебя нагую по площади в цепях? — рычу я, сжимая руки в кулаки от бессильной злобы, наблюдая… снова наблюдая, как та, что я люблю, в очередной раз отказывается от меня.

— Ты сделаешь это? — спрашивает Иса, пронзая меня острым пытливым взглядом.

— Не сомневайся. Если ты откажешься быть моей королевой и сбежишь, то я верну тебя и сделаю рабыней. Ты не поднимешься с колен.

— Спасибо, что не солгал, любимый, — жесткая улыбка касается ее губ, прежде чем она обхватывает шею пылающей птицы, прижимаясь к ней всем телом. И я бросаюсь за ней. Бросаюсь прямо в огненную стену…

— Отпусти ее. Пусть уходит. — Грохочет за моей спиной голос Саха. И я падаю на горячий, обуглившийся, покрытый пеплом пол. А когда поднимаю голову, то вижу лишь сизый дым, застилающий плотным туманом мои выгоревшие покои. Едкий запах гари врывается в легкие, отравляя мою кровь черной ненавистью. Я готов был oтдать ей все, что имею… Весь мир для нас двоих. Я пощадил бы даже чертовых минтов, если бы она попросила, если бы выбрала меня. Сгребаю дрожащими пальцами остывающий пепел и сжимаю в кулаки, уничтожая, заглушая бьющееcя в сердце смертное чувство.

— Она сделала свой выбор, Кэлон. Тебе не придется тащить ее в цепях... Избранная Ори придет сама, когда настанет время. Когда Элиос покроется льдом. Придет просить тебя о помощи и спасении для своего народа. Ты получишь назад покорную одалу и аспис. Запасись терпением, сын мой. Позволь страху перед несокрушимыми противниками сожрать Элиос изнутри. Ужас, боль, отчаянье и голод — вот, что ждет ее народ. Что сможет сделать одна огненная рия, и ее птица против двух Богов, запертая в остывающей ловушке, из которой нет выхода. Ее огня не хватит, чтобы согреть весь Элиос, разве, что постель, Правителя.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ГЛАВА 1

И малейшие намёки на форму, звук или мысль, мелькающие во мраке, вырастали и крепли, захватывая её целиком. Прежде чем она успела что-то понять, тьма уже крепко держала её в своих когтях. Над тьмой нельзя одержать победу. Не похоже, что тьма хочет убить её... не сейчас. Она будет терзать её, выжидать. И когда она ослабеет, тьма ударит наверняка.

Hellblade: Senua's Sacrifice

Мандиса

Ядовитый туман застилает не только все пространство вокруг, но и мой разум. Обволакивает с ног до голoвы, словно смертельный газ, проникая в легкие горьким дымом. Я начинаю задыхаться, задерживаю дыхание, пытаясь остановить бесконечный поток гари и чего-то более опасного, что незримой отравой уже присутствует внутpи меня. Тьма…Кэлона, или самого Саха.

Я чувствую, как она бьется внутри меня крошечным зверем, поселившемся в районе солнечного сплетения. Всему виной те самые руны Кэлона, вбитые под кожу, царапающие нутро, словно тысячи крошечных игл, норовящих распороть мое тело. Жрец сделал все, чтобы наше расставание приносило мне физически ощутимые муки, но мне плевать… меня давно не напугать болью.