Похититель ее сердца

– Ну вот. Я не плачу. Отказываюсь плакать. Я не расстроена. Я зла… зла, как сто чертей! – Она вздернула подбородок и повернула голову к подруге.

Та кивнула.

– Злишься на Кристиана?

Сара подняла глаза к потолку, потом снова устремила их в окно.

– Да. И на себя тоже. Все так запуталось! – Она вытащила из волос булавку и бросила ее на туалетный столик. Люси поймала ее, прежде чем изящная вещица соскользнула на ковер.

– Если тебе будет от этого легче, хочу сказать, что Кристиан безумно влюблен в тебя.

– Харт и Мэг тоже пытались мне это внушить, но у меня есть сомнения.

– А у меня нет. Ни одного.

Сара подошла к туалетному столику, села и закрыла лицо руками.

– Но почему, скажи, почему этот человек ждал до последнего момента?

Люси сжала ее плечо.

– Согласна, получилось не слишком удачно. Но что сделано, то сделано.

Сара застонала.

– И зачем было устраивать такой отвратительный скандал? Мои родители не переживут позора. Папа больше никогда не станет со мной разговаривать.

– Твоему отцу нужно время.

– Ты не знаешь моего отца.

Гнев, который бурлил в ней с тех самых пор, как она выбежала из церкви, наконец выплеснулся наружу.

– Кристиан не имел права устраивать это чудовищное представление. Абсолютно никакого права!

После возвращения из церкви мать заходила к ней. Она была вне себя от ярости и долго выкрикивала обвинения в адрес дочери. По ее мнению, именно ее дочь лично спланировала все, даже выступление Кристиана в церкви. Сначала Сара пыталась успокоить ее, но потом потребовала, чтобы та покинула ее комнату. Еще раньше она попросила Мэг и Харта оставить ее одну и дать время подумать. Сара не знала, где ее отец и Кристиан. Вероятно, мать не посмела захлопнуть дверь перед носом герцогини, и теперь Сара радовалась возможности побыть вместе с Люси. Доброй, понимающей, поддерживающей ее во всем Люси.

Герцогиня снова сжала ее плечо.

– Я согласна, время было выбрано неудачно. Но скажи честно, разве ты не рада, что избавилась от Брэнфорда?

Сара потерла рукой лоб.

– Я избавилась от капризов одного мужчины, чтобы быть отданной на милость другому. Мне осточертело быть красивой ценной куклой!

– Вот и хорошо, – одобрила Люси. – Давно пора перестать ею быть.

Сара резко подняла голову.

– Ты со мной согласна?

Люси взглянула на себя в зеркало и поправила локон, показавшийся ей неидеальным.

– Разумеется, согласна. Я же леди, ты не забыла? К нам нужно относиться с вниманием и уважением и всегда прислушиваться к нашему мнению. Я убеждена в этом. Жаль только, что ты не предложила своему отцу отправиться к дьяволу до свадьбы.

Сара не могла не улыбнуться. Впрочем, ее улыбка оказалась больше похожей на гримасу.

– Хотела бы я увидеть его лицо в этот момент.

– Я тоже, – засмеялась Люси.

Сара встала и поправила юбки. Не было никакого смысла оглядываться назад и жалеть о не сделанном. Оставалось только смело смотреть в будущее.

– Что теперь будет, Люси?

Герцогиня постучала себя пальцем по щеке.

– Если не ошибаюсь, Беркли сейчас внизу, в кабинете твоего отца. Они составляют новый брачный контракт. – Она улыбнулась. – Учитывая все происшедшие события, я бы не сделала первую брачную ночь для него легкой.

Глава 47

Архиепископ был высоким седоволосым человеком, облаченным в белые одежды, отделанные мехом соболя. Его лицо было строгим. Сара видела из окна спальни, как прелат подъехал к городскому дому ее отца. Было около восьми часов вечера. Очевидно, когда герцогу, графу и виконту понадобилось его присутствие, архиепископ не смог отказать. В доме были герцог и герцогиня Кларингдон, граф и графиня Свифдон, родители Сары, Мэг и Харт, и никого больше. Люси Хант сияла.

Жених Сары – потрясающе красивый, что, учитывая обстоятельства, не могло не раздражать, – выглядел мрачным. Создавалось впечатление, что он заболел и испытывает сильную тошноту. Сара чувствовала то же самое. Она все еще не могла понять, как всего за несколько часов сумела пройти путь от послушной дочери, покорной воле родителей и желающей поступить, как ей говорят, до самой скандальной невесты Лондона. Ее мать тихо плакала, а отец смотрел сквозь нее, словно ее не существовало вовсе. Но Сара знала от Люси, что он одобрил венчание, даже потребовал его. Иначе оно бы не состоялось.

Архиепископ произнес те же слова, которые говорил епископ ранее, и у Сары адски разболелась голова при мысли, что она все это уже слышала несколько часов назад, но тогда рядом с ней стоял другой мужчина. Очевидно, мир сошел с ума. А она – непостоянная вертихвостка, раз согласилась на все это. Нет, она трусиха. Она всегда позволяла родителям указывать ей, что делать и когда делать. Но разве не так принято во всех аристократических семьях? «Делай, что тебе говорят, Сара».