Похититель снов

Наконец, сага Бьянка, как я вам и обещал, я смог разгадать тайну этой «чертовой шкатулки для пилюль». По возвращении в Дион я связался с директором одной замечательной лаборатории CNRS в области физики сжатия материалов. И только что получил его отчет об экспертизе, пока что конфиденциальный. Объяснение следующее: внутренние и наружные бортики самой шкатулки и ее крышки продублированы слоем тончайшей зубчатой ленты, выполненной из сплава золота, серебра и никеля. Считалось, что такой сплав впервые изготовили лишь в конце девятнадцатого века, но, оказывается, он был известен уже в восемнадцатом. Эти ленты, весьма чувствительные к изменениям температуры, выполнены в виде геометрических фигур — циклоромбоидов, располагающихся в соответствии с уравнением Вентури-Кастальди. (Тот самый знаменитый Вентури, открывший закон, носящий его имя, на основе которого создаются реакторы и ракеты.)

Любые снижения температуры, даже не превышающие одну-две десятых градуса, достаточны для смещения зубцов, так что шкатулку становится невозможно открыть. Наоборот, соответствующее повышение температуры немедленно высвобождает последовательность циклоромбоидов и позволяет открыть пилюльницу.

В то же время, сага Бьянка, вы наверняка изучали в курсе физиологии на вашем знаменитейшем медицинском факультете университета в Torino, что температура руки является прекрасным показателем нашего психического состояния, я бы даже сказал, нашей души.

Любое удовольствие или даже просто приятная мысль, то есть воображаемое удовольствие, немедленно вызывает повышение температуры ладони и пальцев вследствие парасимпатической активации (эрекция эректильных тканей носа, расширение пальцевых артерий). Наоборот, всякое неприятное ощущение или стресс, в том числе мысль дать яд или совершить самоубийство, приводит в действие систему симпатических вазоконстрикторов, и, таким образом, рука охлаждается. Тот же самый механизм, только переоткрытый и усовершенствованный лет шестьдесят назад, лежит в основе разработанного в США «детектора лжи».

Я храню эту пилюльницу надежно упрятанной в деревянную коробку в ящике моего стола. Она — единственный свидетель моего приключения, чтобы не сказать, сага Бьянка, наших венецианских приключений, которые начались на сорок первом вапоретто и должны были привести нас к отелю, куда вы меня пригласили, сага Бьянка, а на самом деле завершились, увы, моим исчезновением.

Когда ж я вновь увижу вас? Почему бы не в Torino в начале февраля? Оставаясь в ожидании, mia сага, я желаю вам un allegro Natale[122] и надеюсь, что новый 2000 год поможет вам открыть ваше сердце и ваш дух тем посланиям, которые им ниспосылает божественная душа во время сновидений.

Глава 17. Владимир Владимирович Понедельник 20 — понедельник 27 марта 2000 года На борту парома «Вестерален» между Бергеном и Киркенесом (Норвегия)

Берген, понедельник 20 марта 2000 года

Чтобы не стерлись воспоминания о тебе, carissima Бьянка, я решил вести для тебя хронологический дневник моего плавания. Воспоминания о тебе или о нас обоих? Скажем, меня не покидают воспоминания о нашей ночи 10 февраля в отеле «Мажестик» в Torino, и этим вечером внезапно в моей памяти всплыла наша долгая дискуссия в постели, освещенной восходящим солнцем. Ты прочитала мне несколько страниц из книги Примо Леви. Когда он был в концлагере, куда был депортирован как еврей в годы минувшей войны, ему однажды пришлось ради утоления жажды сосать упавшую с крыши сосульку. Немецкий охранник вырвал ее и швырнул на землю. «Но почему?» — спросил Примо Леви. «Здесь нет слова „почему“», — ответил охранник.

Тогда ты мне сказала, полушутя-полусерьезно: «Нет слова „почему“, как в твоей физиологии. Твоя физиология пребывает в концлагере, где никакие „почему“ не разрешены, только „как“». И я хорошо помню, что ты добавила: «Ты точно так же не хочешь больше изучать „почему“ сновидений, зачем они нужны, как тогда, когда ты пытался обосновать свою теорию генетического программирования личности, так как решил, что все это относится к области метафизики. Но твоя курьезная теория оживших частиц духа, которые выделяет душа во время сновидений, тоже относится к области метафизики, как и все, что связано с душой, этой абстракцией, которой не существует».

Но нет, carissima, это я — первый натурализовал душу и сделал ее двигателем вещих снов. Это я, напротив, освободил душу из области метафизики, куда ее упрятал Декарт, освободил, чтобы пригласить ее ступить в область физики. И кто посмеет сказать, что эти мои усилия, пусть пока, увы, и напрасные, мои попытки показать, что именно антигравитоны вокруг спящих ответственны за вещие сны, не релевантны самой современной физике — квантовой механике и теории великого объединения?

Теперь нужно объяснить тебе, как некое онейрическое послание привело меня этим вечером в Берген, где я погрузил свою морскую сумку на борт парома «Вестерален».