Похититель Солнца (СИ)

У Орды сменился вождь, вместо вменяемого шамана-Тралла во главе фракции встал весьма агрессивный орк Гаррош. Теперь все мелкие конфликты и спорные вопросы Орды и Альянса стали решаться с помощью оружия.

Претензии к Орде в Даларане традиционно высказывались кому? Скверноглазым. Этас уже не раз задумывался, а не сделал ли он большую пакость син’дореям, научив их поглощать волшебный поток. Ведь кризис болезни они и в самом деле тогда уже прошли, дальше должно было постепенно становиться все легче. Сейчас бы не имели отношения к Орде и Гаррошу. А теперь отказаться от этой силы и удовольствия, заново пережить весь этот занимающий несколько лет процесс адаптации не решится никто. Да и поздно уже, даже если откажутся – для всех они все равно ордынцы и наркоманы. А для особо фанатичных так еще и не пойманные за руку убийцы.

Ордынцы…

Сами-то народы Орды не спешили считать Похитителей Солнца своими. В Даларане-то да, сразу к ним, защитникам и гостеприимным «союзникам» шли. А так… В частном порядке, конечно, договориться удавалось, но в целом о дружбе и сотрудничестве говорить было трудно.

Отношения с Квель’Таласом не улучшались. Архимаг Роммат, вместо того что бы позволить всем старым конфликтам забыться и уйти в прошлое, вообще отказывался обсуждать возможности сотрудничества. И по наблюдениям рыжего, и судя по слухам, он становился все более мрачным и замкнутым. Возможно, жизнь под началом следопыта была не так хороша, как в те времена, когда Совет Элун’арана состоял на две трети из архимагов или, тем более, когда лидером квель’таласских син’дорай был принц-чародей. Пусть его высочество и жил в Запределье, но все знали, какой слой населения он поддерживает. Теперь же о тех временах магам оставалось лишь ностальгировать. В садах Ассоциации воздвигли Каэль’Тасу золотую статую, посидеть на скамейке рядом с которой считалось залогом удачи. Рыжий попробовал как-то раз перед встречей с главой талассийских заклинателей – не помогло. Архимаг Роммат даже просто выслушать, с каким делом пришел кирин-торец, не пожелал.

Ничего-ничего, как бы ни был могущественен и озлоблен великий магистр, проконтролировать всех чародеев в Квель’Таласе он не в состоянии. Так говорил себе Этас, принимая из рук своего верного элун’аранского осведомителя копии записей об объявленной запрещенной магии разума, доступ к которой прежде имели лишь архимаги Ассоциации. Талассийские архимаги, разумеется. Теперь в качестве ответной услуги рыжему нужно будет похлопотать, чтобы на даларанском экзамене магической силы, необходимом для получения ранга архимага, в определенный день была очень добрая и снисходительная комиссия. Для кого-то из родственников талассиец старается. Да вообще не вопрос, Этас сам в комиссию войдет, присутствие члена Совета Шести порадует даже человеческих магистров. А информацию-то он добыл полезную, более того, в обход запрета великого магистра делиться ею с посторонними. Надо будет попозже, может быть, через год, аккуратно пустить слух в Ассоциации, что он в курсе хваленых разработок его высочества. Интересно, какое качество сильнее в архимаге Роммате: озлобленность или равнодушие? Нет, Этас не собирался целенаправленно искать проблем на свою рыжую голову, но вот такое подчеркнутое игнорирование - это уже запредельное хамство.

Впрочем, Кирин-Тор обходился и без помощи великого магистра. Мелкие услуги рыжий по-прежнему мог получать через своих талассийских «приятелей», что-то даже легально, чаще через Инетвена. Тем более, что после войны против Малигоса и Короля-Лича у Этаса было достаточно знакомых среди представителей самых разных государств. Не то чтобы все так уж прямо рвались оказать Кирин-Тору услугу, но поубеждать, поторговаться и в итоге договориться чаще всего получалось. А военная помощь, к счастью, не требовалась.

Однако, как ни старался Кирин-Тор не ввязываться в бесконечные политические конфликты и войны, происходящие в Азероте, действия Сумеречного Молота все же отразились на чародейской столице. Совет Шести лишился самого мудрого своего архимага.

Ронин внезапно срочно вызвал рыжего к себе в кабинет. Едва взглянув в лицо своему коллеге, Этас почувствовал, как внутри все сжимается от дурного предчувствия.

- Что случилось? – хрипло спросил он.

Ронин поднял на него пугающе тоскливый и какой-то измученный взгляд.

- Крас погиб, - четко, чтобы у рыжего не возникало подозрений, будто он ослышался, выговорил человек.

Этасу уже не раз приходилось терять своих близких. Он прекрасно знал, что на вопрос «Может, это какая-то ошибка?» или «Ты уверен?» нет смысла ждать обнадеживающего ответа. Но все равно услышал, как его собственный голос озвучивает беспомощное «Но ты же не знаешь точно, да?».