Похититель Солнца (СИ)

Этас перенесся в Элун’аран и, мысленно ругая талассийских чародеев, надумавших какие-то эксперименты с дворцовой телепортационной площадкой, направился пешком от Пути Странников к Площади Солнца. Далековато, но зато прогулка поможет настроиться ему на предстоящий разговор.

В Квель’Таласе. С одним из Триумвирата. У Этаса к нему просьба. И беседа, возможно, будет весьма неприятной. Казалось бы, ситуация почти привычная, но на этот раз дело у Похитителя Солнца было не к великому магистру.

Войдя на территорию дворцового комплекса, рыжий остановился в нерешительности. Очень хотелось свернуть направо, к чародейским корпусам и поболтать с магами Ассоциации о всяких пустяках, не нарываясь ни на какие неприятности. И сделать вид, что предстоящие события его не касаются. Увы, такой роскоши он себе позволить не мог. Этас вздохнул и пошел прямо, к центральному зданию дворца. Генерал Светлое Крыло его ждет, и опаздывать на встречу, о которой сам же и просил – верх невоспитанности.

Вот такие ситуации Похититель Солнца терпеть не мог. Что бы там ни говорила Модера и многие другие знакомые рыжего, что молодость и красота сильно помогают ему в работе, располагая к нему собеседников, именно эти качества не раз доставляли архимагу проблемы. Этас нередко пользовался привлекательной внешностью и обаянием в делах с рядовыми чародеями, но в общении с высокопоставленными персонами всеми силами старался не допустить никаких вольностей и не дать повода думать, будто он заигрывает. Помогало не всегда, и рыжий нередко выслушивал намеки или получал прямые предложения закрутить интрижку или просто переспать. Он умел отказывать вежливо и тактично, так, чтобы потом не осталось никаких взаимных обид. Мог для особо непонятливых выразиться и весьма грубо, даже с угрозой или применением магии, хоть и не любил доводить до такого. И вот именно тогда и могла возникнуть та самая ненавистная рыжему ситуация: когда он кого-то невежливо отшил, а потом был вынужден обратиться к нему с просьбой.

Когда рыжий получил от Весары свой замечательный усиливающий магию шлем, он стал замечать, что иметь дело с людьми становилось проще, если они не видели его лица и не предавались посторонним фантазиям во время беседы. Это была не главная причина, по которой он носил шлем, но и не из последних. Но среди соплеменников, в син’дорайском квартале или в Квель’Таласе, рыжий ходил в шлеме далеко не всегда, это было не особо удобно, да и, как ни крути, не слишком вежливо.

Эльфы, гораздо более гордые и самолюбивые, чем люди, отказ обычно понимали с первого раза, и такого рода проблемы с ними практически не возникали. С людьми было сложнее. Казалось бы, политик, если хочет чего-то существенного достичь на своей должности, должен уметь не смешивать развлечения и дела, но опыт рыжего свидетельствовал об обратном. Молодой архимаг не раз получал ответ, что его просьба может быть удовлетворена, только если он «изменит свое решение». Даже если говоривший подобное был не лишен привлекательности, Этаса просто выворачивало на изнанку от отвращения при одной только мысли о том, чтобы лечь в постель ради дела и позволить кому-то отыграться на себе за обидный отказ. В таких случаях Похититель Солнца просто пожимал плечами и уходил. Наставник никогда не упрекал его, если задание было провалено по такой причине. Наоборот, утешал, мол, теперь они знают, что такой-то тип имеет слабость к красивым эльфам, и как-нибудь найдут возможность использовать это против него. Но Этасу самому было чертовски обидно, ведь причиной неудачи был не его собственный недостаток способностей или настойчивости, а чья-то развратность и беспринципность. К тому же, даже если его контрагент имел достаточно гордости, чтобы не опускаться до подобных предложений и шантажа, молодой архимаг в ожидании встречи весь просто изводился сомнениями, по полночи подбирал слова убеждения и заранее злился.