Похититель вечности

— Для тебя — мистер Пепис, Холби, — сказал Нат, и его лицо гневно вспыхнуло от такого оскорбления. — Я никогда не ношу оружия без особой на то надобности. Ради бога, — быстро добавил он, — нам только надо вернуться и пристрелить несчастное создание. Это не займет много времени.

Мы с Джеком, выпрямившись, уставились на него, а он слегка смешался от такого унижения. Теперь стало ясно, насколько я или Джек, больше мужчины, чем этот болван. Уважение, которое я питал к его положению в обществе, в этот момент пропало, но я изо всех сил старался держать себя в руках.

— Я пойду, — в итоге сказал Джек, направляясь к дому за ружьем. — Так где вы ее бросили?

— Нет, — бросил Нат, вновь обретая силу и не желая, чтобы им помыкали низшие существа, — поедет Зулус. И я поеду с ним, чтобы показать, где лошадь. А ты останешься тут и позаботишься об остальных животных. Я хочу, чтобы их напоили, накормили и почистили, ясно? И поживее.

Джек открыл рот, чтобы возразить, однако Нат уже направился к дому, и мне оставалось лишь пожать плечами. Я вошел в конюшню и взял двух лошадей сэра Альфреда, поскольку не хотел еще больше утомлять охотничьих; я вывел их, как раз когда Нат вышел из дома с пистолетом, заряд которого он проверил перед тем, как сесть на лошадь. Он даже не посмотрел на Джека, когда выезжал, и я поспешно тронулся за ним — я был куда менее опытным наездником и боялся, что не догоню его.

Прошло добрых двадцать минут, прежде чем Нат отыскал место, где пала лошадь. Мы спешились и осторожно подошли к ней. Я боялся того, в каком состоянии мы ее застанем: вдруг она уже умерла, — и в глубине души надеялся, что ее там уже нет; может, травма оказалась не так серьезна, как счел Нат, и лошадь смогла встать и теперь бродит где–нибудь в поле. Но мне не повезло. Кобыла, каурая трехлетка с большим белым кругом у одного глаза, лежала, дрожа, на ковре из листьев и веток, голова ее дергалась в судорогах, глаза слепо уставились в никуда, изо рта шла пена. По белому пятну я узнал лошадь, которую видел утром: красивая, мускулистая, с прекрасными ногами. Какое–то время мы с Натом смотрели на бедное животное, затем уставились друг на друга, и мне показалось, что в его глазах мелькнуло сожаление. Мне снова захотелось повторить: «Не могу поверить, что вы просто оставили ее здесь», но я сообразил, что сейчас неподходящее время для дерзостей, и если я не буду осторожен, он может ударить меня хлыстом.

— Ну? — в конце концов сказал я, кивнув ему и глядя на пистолет, который он вытаскивал из кармана куртки. — Вы не собираетесь это сделать?

Нат достал пистолет, и лицо его слегка побледнело. Он воззрился на мишень и облизал пересохшие губы, затем посмотрел на меня:

— Ты когда–нибудь это делал? Когда–нибудь убивал лошадь?

Я покачал головой и сглотнул.

— Нет. И не хочу делать этого сейчас, если вас это интересует.

Он фыркнул, снова посмотрел на лошадь, на оружие, и сунул мне пистолет.

— Не будь таким трусом, — быстро сказал он. — Делай, что тебе говорят. Сделай… что нужно. — Я взял оружие и в этот миг понял, что и ему самому никогда не приходилось этим заниматься. — Просто прицелься в голову животного и нажми на курок, — заявил Нат, и я почувствовал, как внутри у меня взбухает гнев. — Постарайся сделать чистый выстрел, ради бога, Зулус, — продолжал он. — Не стоит разводить грязь.

Он отвернулся, поднял ногу и принялся сосредоточенно вытирать носок сапога, ожидая, что я сделаю роковой выстрел. Я посмотрел на лошадь — она по–прежнему билась в конвульсиях — и понял, что не стоит больше медлить. Ради нее. Вытянул правую руку, крепко сжимая непривычное для меня оружие — мне никогда еще не доводилось держать его в руках, — и накрыл ее левой, чтобы унять дрожь. Подойдя поближе к голове лошади, я отвел глаза и в ту секунду, когда к горлу подступила тошнота, нажал на курок. Отдача тут же отбросила меня назад. Какое–то время мы оба молчали — я был оглушен, и на несколько секунд звон в ушах вытеснил все мысли. Затем я взглянул на кобылу — она перестала трястись. К счастью, мне удалось сделать чистый выстрел: вокруг очерченного белым глаза расплылся дымящийся красный круг, но больше, казалось, не было никакой разницы между тем, что было несколькими секундами назад, и теперь.

— Сделано? — не оборачиваясь, спросил Нат. Я какое–то время молча смотрел на его спину. Он трясся всем телом и, не понимая, что делаю, я снова поднял руку и прицелился ему в затылок. — Готово, Зулус? — спросил он.

— Заилль, — сказал я твердо и спокойно. — Меня зовут Матье Заилль. Да, готово.

Он обернулся, но старался не смотреть на мертвую кобылу.