Похитители разума. Психохирургия и контроль над деятельностью мозга

Фрид указывает, что люди, с которыми общается человек, находящийся под электронным наблюдением, с которыми он работает и с которыми хотел бы установить дружеские отношения, ждут от него определенной реакции, определенных проявлений чувств, а подчас даже близости. Люди ждут проявлений расположения. Он же, постоянно помня о том, что все, что он говорит, тщательно изучается теми, кто наблюдает за ним, скорее всего, предпочтет замкнуться в себе и будет избегать всяких контактов с людьми. При этом он «рискует выглядеть холодным, неестественным, странным и бесчувственным в глазах тех самых людей, уважения и расположения которых добивается»[311].

Электронное наблюдение имеет еще одно качество, делающее этот проект особенно коварным: те, за кем ведется наблюдение, невольно выдают людей, с которыми у них устанавливаются близкие отношения. Не ведая о постоянном наблюдении, те могут сообщить условно освобожденному определенные данные о себе, которые автоматически попадут в полицейские досье, опять-таки в нарушение конституционных гарантий неприкосновенности частной жизни.

Но споры о толковании четвертой и пятой поправок могут оказаться беспредметными: прикрываясь «высшими государственными интересами», власти могут вообще отменить конституционные гарантии. В условиях роста преступности в городах, неспособности властей справиться с преступностью при существующих социально-экономических условиях, а также под давлением общественности, требующей принятия энергичных мер, федеральные власти в лице конгресса или судов могут заявить, что ради общественного порядка и предотвращения преступлений необходимо ввести массовое обследование граждан или применить другие формы электронного наблюдения, не считаясь с конституционными ограничениями.

При этом федеральные власти могут сослаться на несколько судебных дел как на прецедент. Уже целый ряд предпринимаемых в последнее время шагов оправдывается тем, что защита интересов нации требует не распространять четвертую и пятую поправку на электронное наблюдение. Например, федеральные агенты имеют право обыскивать иностранцев и американцев, когда те пересекают границы США с Мексикой и Канадой или прибывают из других стран; никакого ордера при этом не требуется, а личный досмотр, осмотр автомашин и другого имущества проводятся во имя защиты Соединенных Штатов от проникновения нежелательных элементов и ввоза контрабанды. На том же основании власти могут оправдать и предложение Швицгебеля, заявив, что национальные интересы требуют защиты общества от «проникновения» преступников.

Все это может послужить прецедентом для оправдания системы электронного наблюдения в масштабах всей страны и подорвать главные моральные принципы, положенные в основу англо-американской системы уголовной юстиции. Как указывает Питер Нортроп Браун в журнале «Сазерн Калифорния ло ревью», это может создать прецедент для широкого вторжения в частную жизнь на основании одного лишь подозрения об «умонастроении», т. е. предрасположенности к насилию.

Браун говорит, что власти могут заявить, что «заинтересованность всего общества в снижении уровня преступности и проистекающая из этого снижения польза выше заинтересованности индивида в неприкосновенности частной жизни, как бы важна ни была эта неприкосновенность»[312]. При таком подходе в качестве оправдания будет выдвигаться довод о том, что снизится преступность. Возмущение граждан вторжением в их частную жизнь покажется судам не заслуживающим внимания.

Браун предупреждает, что принятие программы электронного наблюдения приведет к опасности ее распространения на отдельных лиц и группы людей, которые не являются преступниками, а лишь выражают антиправительственные взгляды. Он пишет:

Когда будет создан прецедент, эффективность такого наблюдения может толкнуть на установление наблюдения и за инакомыслящими и лицами, взгляды которых расходятся с мнением большинства. Отсюда следует признать большую вероятность создания такого общества, в котором наблюдение за некоторыми группами граждан ведется постоянно, а наблюдение за деятельностью инакомыслящих возможно.