Похитители снов

Параграф 7

Дополнительное условие

После моей смерти моим детям должен быть дозволен свободный доступ в «Амбары», хотя они не обязаны вновь жить там, пока им всем не исполнится восемнадцать.

А потом, когда он проснулся, они все помогли перенести Аврору Линч в машину. И в тишине повезли ее, руководствуясь координатами из тетради Ганси.

Кабесуотер полностью восстановился. Он был широк и загадочен, знаком и зловещ. Сновидец и сон. «Каждое дерево, – подумал Ронан, – было голосом, который он, возможно, слышал и раньше». И там они встретили Ноя, сутулого, виновато махавшего им. Рядом, сунув руки в карманы, стоял Адам, а с другой стороны – Персефона, с тесно переплетенными пальцами.

Когда они перенесли Аврору через границу Кабесуотера, она проснулась – как раскрывается роза. И когда она улыбнулась Ронану, он подумал: «А Мэтью правда похож на нее».

Она обняла его и сказала: «Цветы и во́роны» – потому что хотела, чтоб он знал: она всё помнит.

Потом она обняла Мэтью и сказала: «Милый мой», потому что он был ее любимцем.

Она ничего не сказала Диклану, потому что его там не было.

Вторым секретом Ронана был Адам Пэрриш. Адам стал другим, с тех пор как заключил договор с Кабесуотером. Сильнее, дальше, непривычнее. Ронан невольно любовался странными и изящными чертами его лица. Адам стоял сбоку, пока братья Линч оживляли свою мать, а затем произнес:

– Я должен вам кое-что показать.

И они зашагали за ним в глубь Кабесуотера. Рассвет начинал румянить стволы деревьев.

– Пруд пропал, – сказал Адам. – Тот, где рыбки меняли цвет для Ганси. Но теперь…

Пруд сменился наклонной слоистой каменной плитой. Она была исполосована и изборождена глубокими царапинами – некоторые из них проходили насквозь, до самой земли. Прохладная чернота манила.

– Пещера? – спросил Ганси. – И как далеко она идет?

Адам сказал:

– Я не заходил. По-моему, это опасно.

– И какой следующий шаг? – подозрительно спросил Ганси.

Трудно было сказать, кого он подозревал – Адама или пещеру.

Адам ответил:

– Сделать ее безопаснее.

Нахмурившись, он взглянул на Ронана, словно ощутил на себе его взгляд.

Ронан отвел глаза.

Третьим секретом была сама пещера. Когда они наконец вернулись к дому номер 300 на Фокс-Вэй, солнце уже взошло. К огромному удивлению Ронана, у обочины стоял белый «Мицубиси». На мгновение ему показалось… нет, на крыльце вместе с Каллой действительно стоял Серый Человек. То, что он находился здесь, а не в сотнях миль от Генриетты, было невероятным. Но не невозможным.

Пока Персефона поднималась на крыльцо, Калла обвиняющим тоном сказала:

– Это ты виновата. Ты знала, что так и будет?

Персефона хлопнула своими черными глазами.

– Мистер Грей? – спросила Блу. – Как…

– Нет, – перебила Калла. – Потом. Пойдемте со мной.

Она повела их наверх, в комнату Моры. Толкнула дверь и отступила.

На ковре стояла растаявшая свеча. Рядом, в квадрате солнечного света, лежала, накренившись, гадальная миска.

– Кто это сделал? Где мама? – спросила Блу.

Калла молча подала ей записку. Они все прочитали ее через плечо Блу.

Торопливыми, размытыми буквами там было написано: «Глендауэр под землей. Я тоже».

От автора

Я хочу поблагодарить всегдашних подозреваемых, но особенно – Джексона Пирса, без которого этой книги в буквальном смысле слова не существовало бы. Я благодарю Бренну Йованофф за начало и Тессу Графтон за конец.

Мои издатели продолжают меня поражать, в первую очередь Дэвид Левитан, неизменно снисходительный к моим причудам, и Бекки Эмсел, неизменно их поддерживающая. Как всегда, я хочу сказать огромное спасибо Рейчел Горовиц и Джанель Делуиз за то, что благодаря им мои книги читают во всем мире.

«Макдак» на Блу-Ридж, ты спас мне жизнь во время дедлайна, и не один раз, а дважды. Я этого никогда не забуду. Розовых пони вам всем.

Лаура Реннерт, ты тоже спасла мне жизнь во время дедлайна, и не один раз, и не два – ты делаешь это постоянно. Этого я тоже не забуду. Розовых пони тебе до скончания дней.

Чем бы я была без своей семьи? Папа, спасибо за драконов. Мама, спасибо за потраченное время. Эд, тебе пришлось больше года прожить в обществе Кавински. Никакие пони этого не искупят.