Похитители тьмы

Вот так, через этот бескорыстный противозаконный поступок, родилась необычная дружба, узы которой за годы стали прочными и тесными, практически семейными. КК рассказала ему о своей жизни, о сестре, о прошлом и о своих поступках. Симон не был уверен, то ли это исповедь, признание, то ли это желание излить душу другу. Он никогда не осуждал ее, понимая, что жизненный путь навязан обстоятельствами. Не выражал своего отношения, не предлагал ни духовного наставничества, ни совета. Просто слушал и отвечал на вопросы.

— Если вы все знаете обо мне, — сказала Синди, прихлебывая кофе, — то должны все знать и о КК.

— Ну, самое важное — да.

— Например, почему она оказалась вместе с вами в тюрьме? — спросила Синди с улыбкой, пытаясь подольститься к нему.

— Как же я могу это рассказать, — сказал Симон с усмешкой, — я ведь ей друг.

— Она бывает такой таинственной, — сказала Синди.

— А что еще у нее есть, кроме тайн?

— Что вы имеете в виду?

— Понимаете, у нас всех есть тайны, что-то такое, что мы предпочитаем хранить при себе из чувства смущения, стыда, гордости или страха. А иногда мы храним тайны, чтобы защитить других, людей, которых любим. Так, кроме тайн, что еще есть у КК?

— Что вы имеете в виду?

— Вы с кем-нибудь встречаетесь?

— Конечно.

— Вас волнует карьера, — продолжил Симон. — У вас насыщенная жизнь. А что есть у КК, кроме вас?

— Я понимаю вашу мысль, — сказала Синди. — Но у нее, казалось, никогда не было никакой цели в жизни.

Беллатори помолчал, подался вперед, оперев руки о столешницу.

— Ну и дела, — сказал Буш, устраивая поудобнее свое крупное тело на маленьком кованом чугунном стуле. — Вот тебе и на.

Симон недовольно посмотрел на приятеля, потом снова перевел взгляд на Синди.

— Вы уверены? — спросил он.

Девушка не ответила.

— Она уже достигла своей цели, Синди, — улыбнулся Симон. — Ее цель — это вы. Она воспитала вас, дала образование, подготовила к жизни в этом мире. Она говорит о вас с такой гордостью — Оксфорд, «Голдман Сакс»… Я не сомневаюсь, когда она по достоинству оценит вашу новую работу, то будет хвастаться этим последним вашим достижением.

— Вы к ней так хорошо относитесь? — Синди помолчала, обдумывая его слова. — Я и не подозревала, что у нее есть такой хороший друг. А почему вы не завели с ней роман?

Пол рассмеялся.

— Она больше подходит для Майкла.

— А кроме того, Симон принес обет безбрачия, — добавил Буш.

Синди посмотрела на высокого, красивого итальянца, одновременно осознавая замечание Буша.

— Так вы священник?

Глава 10

Майкл и КК прошли через большие аркообразные мраморные двери в холл отеля «Фор Сизонс», забывшись в разговоре; в помещении зазвучал их смех. Пятизвездочный отель расположился под сенью Голубой мечети и собора Святой Софии в двух кварталах от Топкапы в районе Султанахмет, в сердце Старого Стамбула. Здание, построенное сто лет назад, было модернизовано, но сохранило турецкий неоклассический вид. Трехэтажное сооружение желтовато-золотистого цвета имело роскошно озелененный двор, сочетающий черты современности и традиционные восточные мотивы, напоминая о тех днях, когда Стамбул был космополитическим центром мира.

Майкл оглядывал просторный, отделанный мрамором холл, поднимал голову к высокому потолку, обводил взглядом небольшие тамбуры и не мог отделаться от чувства, что все это он уже видел. Только дело не в отделке интерьера, не в пальмах, не в плетеной мебели, цветах пустыни или персидских коврах. И не в восточной открытости здания или в гостях изо всех стран, наводнявших холл. Дело в самом здании. В нем было какое-то знакомое свойство.

Майкл и КК вошли в кабину лифта, швейцар закрыл за ними дверь. Они поднялись на четвертый этаж, разговаривая о спорте и путешествиях, об их желании пробежаться вместе с быками по улицам Памплоны, полазать летом по Швейцарским Альпам. Сент-Пьера переполняли смешанные эмоции — таких он еще не чувствовал. КК притягивала его — и злила; она пленяла его, но в то же время вызывала настороженность. Злость, которую он испытал, узнав, что она — вор, рассеивалась; на ее место приходил страх, что ей не по силам осуществить задуманное. Страх, что она исчезнет где-то в чреве дворца Топкапы и он никогда ее не увидит.

Выйдя из лифта, они услышали смех Буша и пошли на него по коридору к открытой двери. Президентский номер занимал более тысячи трехсот квадратных футов, имел мраморные полы и изящные темно-каштановые ковры. Центром тяготения для имеющейся в гостиной темной мебели являлся большой камин. Земляные оттенки с акцентом на бордовый и голубой придавали старинному турецкому стилю восточный аромат. В номере была оснащенная всем необходимым кухня, столовая и большой бар, в изобилии наполненный всевозможными напитками. У основания закругляющейся мраморной лестницы стояли чемоданы, сама же она вела в просторные спальни второго этажа с громадной ванной и небольшим кабинетом.