Похитительница Снов

— А за Георга не беспокойся, — добавил Орфей с улыбкой, отступая и позволяя Лунар сделать судорожный короткий вдох. Она и не заметила, что перестала дышать.

— Верно, Георг?

— Да пошел ты! — раздался ворчливый голос из-за барной стойки. — Умирать больно, если ты не знал!

Орфей только хмыкнул, совсем не впечатленный:

— Ты высший вампир, чтобы на самом деле убить тебя, мне пришлось бы использовать силу намного древнее.

Георг, живой и невредимый, выглянул из-за стойки. Его одежда истлела, а потому теперь вампир щеголял бледным телом, которое казалось высеченным из известняка и мягко светилось под тусклыми лампами.

— Ублюдок, — пробормотал он, торопливо срывая восковую пломбу с ближайшей к нему амфоры, и поморщился, взглянув на этикетку. — Третья положительная? Гадость. Ладно, сойдет.

Лунар с отвращением наблюдала, с какой жадностью глотает он темную кровь, несколько капель стекали из уголков рта по белой шее, оставляя следы.

“Ты выглядишь не лучше, когда голодна” — шепнул ей внутренний голос, и она задрожала.

— Пойдем, — велел чародей, легко взбегая по крутой лестнице прочь, на улицу. Лунар проследовала за ним беспрекословно, как на привязи, каждую секунду ожидая подвоха. Подходить к нему близко она опасалась, так и держалась на два шага позади. Прятала озябшие руки в широких рукавах чужой куртки, пыталась подобрать слова, чтобы задать один вопрос из тысячи, что роились в голове, но те отказывались звучать складно.

А Орфей просто шел вперед, напевая что-то себе под нос и оставляя на пушистом свежевыпавшем снегу отчетливый чернильный след.

* * *

— С Орфеем что-то не то, — шепнула Лунар, когда позже прокралась в спальню к Луке. Жар спал, лихорадка отступила, и, если верить Леде, которая на лечебных травах виверну съела, чародей сможет покинуть постель уже через пару-тройку дней.

Услышав ее голос, Лука приоткрыл запавшие глаза. Светлые ресницы дрожали, голос хрипел, как допотопный магнитофон, заедающий на каждой песне.

— С ним с самого детства что-то не то, — признался он с невеселым смешком. — Что на этот раз?

Леда, спящая в кресле рядышком с кроватью, завозилась и тихонечко заскулила во сне. Лицо чародейки исказила мука. Можно было протянуть руку и украсть ее сон, но Лунар предпочла этого не делать. Сон Леды Лунар пробовала только один раз, и зареклась туда лезть впредь. Она любила кошмары за особенный терпкий вкус, но сны травницы кого угодно могли испугать.

Лука продолжал размеренно дышать, совершая каждый выдох через силу. В его горле что-то клокотало, как гроза, пойманная в коробку, а виски блестели от пота. Но он перестал лгать — это первое, что сообщила Леда, когда они вернулись. От вопроса, как именно она смогла определить пропавший синдром лживости, чародейка попросту сбежала, густо покраснев и зажав руками уши, чтобы не слышать ехидный смех Бурбона, который звучал совсем по-человечески.

— Итак? — Лука выглядел уставшим, почти изможденным, и веснушки проступили на его коже ярче. Их было огромное количество — следы от солнечных поцелуев усеивали его переносицу и щеки, спускались на плечи и грудь.

Лунар впилась зубами в губу — боль отрезвляла и помогала думать. Знает ли Лука, что чернила творят с Орфеем? Насколько они близки?

— Он убил вампира, — выдавила она, безумно разглаживая складки на одеяле, которым был укрыт Лука. — Просто взял и…

Чародей хмыкнул в ответ, прикрывая глаза:

— Если он убил Георга, а не кого-то другого, то не стоит так переживать. Георг — мерзавец, обвиняющий во всех своих неудачах кого угодно, кроме себя. Они пытаются перещеголять друг друга еще с тех пор, как оба стали слишком взрослыми для ползунков.

— Но Георг вампир! — голос Лунар стал чуть громче, и Леда зашевелилась в своем кресле, сонно моргая. Лука зашипел, призывая соблюдать тишину.

— Спи, — шепнул он, протягивая руку к ней. Кончики его пальцев мягко светились в темноте. — Спи.

Лунар помимо воли задумалась, чем сейчас занят Орфей. Он ушел в свою спальню сразу же, как они вернулись, едва удостоив Лунар взглядом или словом. Ему было безразлично, вернется ли она к себе или же останется, заняв одну из гостевых комнат. Он просто ушел, озабоченно потирая лоб и не замечая, что чернила — повсюду.

Они пропитали его одежду, капали с волос, разливались пятнами под кожей. И стрелки на часах — зачарованной татуировке — снова поменяли положение. Теперь они указывали на 23:56.

— Георг сейчас вампир, — Лука взъерошил грязные волосы, откидываясь обратно на подушки. — Когда-то он был магом с большим потенциалом. Шабаш пророчил ему великие свершения.

А теперь Георг работал в “Bloody dream”, разливая по стакан первую положительную и третью отрицательную.

— Но как же так вышло?

Лунар не знала, что чародеев можно обратить. Обычно их магия сопротивлялась вампирскому яду, отвергая его.