Похмелье после вчерашнего

– Фредди! Господи, малыш, что ты наделал! Сейчас папочка тебе такую взбучку задаст! – Она схватила щенка, который, присев у них в ногах, сделал лужу, пока они дискутировали на предмет его воспитания. Одеяло было насквозь мокрым, и теперь нужно было перестилать постель.

– Ну вот, видишь, какое многообещающее начало. – Олег тоже не смог удержаться от смеха. – Ты все еще хочешь, чтобы твой бульчик, как ты его называешь, спал с нами в одной постели?

Когда наконец малыш Фредди уснул на своем матрасике, умильно вытянув лапы и прижавшись спиной к теплой батарее, а их супружеская постель была застелена свежим бельем и пришло время выключать свет, на Киру внезапно опять навалилась грусть.

– Лапочка, ты идешь? – позвал Киру Олег. Он уже лежал на кровати и дожидался ее.

Кира поднялась, сбросила халат и скользнула под одеяло.

– Наконец-то, – сказал Олег шепотом и придвинулся ближе.

Кира потушила свет ночника, в темноте глаза мужа странно блеснули.

– Я уж начал ревновать. – Он обнял ее за талию и поцеловал. – Согласись, я же лучше собаки? Я твой муж… И я – главнее, – сказал он шутливым тоном, но в голосе послышалась очень знакомая хрипотца.

Кира тихо засмеялась. Сердце ее сжалось от предвкушения и боли. Она знала, что совершенно не в силах сопротивляться, когда Олег такой… такой горячий, словно у него печка внутри. Он прижался губами к ее губам, потом стал целовать плечи, ключицы, грудь. Кира снова тихонько засмеялась, хотя почему-то чувствовала, что вот-вот заплачет.

Ну почему так? Почему все в один день?

Давно, как же давно у них не было такого секса с мужем! Она даже начала думать, что они окончательно наскучили друг другу.

И вот сегодня!

Может, сегодня какой-то особенный день? Может, она сегодня излучала какую-то особую сексуальную энергию?..

Олег был с ней нежен. Очень нежен. Каждое его прикосновение отзывалось в ее сердце волной любви – благодарностью, нежностью, счастьем!.. Он любил ее так, словно она была его единственной женщиной на свете. Словно он никого не любил, кроме нее. И она каким-то образом смогла забыть о своей сегодняшней измене – о краснеющем мальчике, таком трогательном и пылком… и таком дерзком… Да, она все забыла! И с благодарностью и любовью сжимала руками голову мужа и целовала, как в последний раз. Словно это была их последняя ночь в жизни.

Сердце ее сжималось от грусти, и ей было жаль и себя, и Олега.

Вот, значит, как все это происходит. Так буднично, так прозаично. Они изменяют друг другу… Они лгут, и чувство вины их не заботит.

Но в то же время ее переполняло и торжество: она отомстила мужу за обиды последних двух месяцев, за все свои горькие мысли, за свое уязвленное самолюбие. Теперь она с ним на равных. Они квиты. И да, это совсем не мешало ей его любить.

Когда Олег уснул, как всегда повернувшись к окну, Кира осторожно нащупала кнопку ночника и зажгла свет. В комнате монотонно тикали настенные часы, на улице за окном слышались чьи-то голоса, шуршали шинами спешащие по проспекту машины… Кира спустила ноги на пол, нащупала тапки и поднялась с постели. Дотянувшись до кресла, она машинально взяла халат и, надев его, затянула потуже пояс. Лицо ее было мокрым от слез, губы ныли от поцелуев. Вытерев глаза, Кира вышла из спальни.

Дойдя до двери ванной, она нажала кнопку выключателя и повернулась: стуча когтями по паркету, навстречу к ней из спальни вперевалочку ковылял Фредди. Мордашка его была сонная, глазки подслеповато щурились.

– Ты почему не спишь? – спросила Кира.

Она подошла к щенку и взяла его на руки. Фредди жалостливо заскулил и лизнул ее подбородок.

– Пойдем спать. Я даже позволю тебе немного полежать рядом со мной. Обещаю, Олег ничего не узнает.

Уснула она не сразу. Фредди, пригревшийся у ее живота, сопел во сне, точно ребенок, и Кира, слушая его дыхание, то погружалась в забытье, и ей начинали мерещиться картины из прошлого, из тех времен, когда она еще жила с родителями в Луге и ходила в музыкальную школу, то снова всплывала на поверхность реальности и обнаруживала себя в своей спальне, в московской квартире… Она не могла понять, во сне ли смотрит на окно, на фоне которого едва различим чей-то неясный, внушающий тревогу силуэт, или это просто тень от шкафа, и она видит ее наяву… Неопределенность немного пугала ее, и она пыталась уяснить для себя – спит она или все-таки бодрствует. Но понять это было сложно – она непрерывно куда-то проваливалась и оступалась… Наконец ей удалось завладеть ситуацией, и она разлепила непослушные веки. Откинув одеяло, она посмотрела на Фредди: щенок перебирал во сне лапами, точно убегал от кого-то… и это выглядело очень забавно. Кира на мгновение закрыла глаза и снова начала проваливаться в сон… щенок бежал от нее все быстрее, ей его было не догнать… И когда она совсем было упустила его из виду, кто-то худой и недружелюбный поймал Фредди и, наклонившись над ней, стал выговаривать строгим шепотом:

– Нельзя здесь спать, у тебя есть свое место. Не смей.

Кире стало смешно от этих слов, и она открыла глаза.