Поход

Вдоль парапета, внутри двора валялись китайские стрелки и артиллеристы. Трупов было много. Некоторые без головы, рук, ног, обгоревшие. Многие мои солдатики при такой картине исполнили «оперу рыголетто в стиле харчметал». Не удержался от музыкального исполнения и подпоручик Янчис. Но я никого не осуждаю, потому что и сам еле сдержался при виде некоторых особенно страшных картин.

К обеду форт более или менее привели в порядок, убрав трупы и мусор. Разобрались с орудиями, боеприпасами к ним. При этом возникла большая проблема. Пушки были, а стрелять из них было некому. В остальных фортах в гарнизонах из матросов артиллеристы были, а у меня нет. И что делать с этим, я не представлял. Бахметьев, который в очередной раз пристал к нашему форту, чтобы забрать раненых и убитых, сообщил о потерях на наших канонерках. По сравнению с моим отрядом они были просто ужасающими. Из моих стрелков погиб Ткач, а ранеными оказалась только сладкая парочка «Твикс». Честное слово, до сих пор не верю в такую удачу. А к морякам фортуна в этот раз повернулась филейной частью, хотя и не ко всем.

На «Бобре», со слов Николая Ивановича, несмотря на то что он постоянно находился под огнём противника вместе с другими канонерками, плюс к этому, оспаривал «золотой» выстрел, который поднял на воздух главный пороховой погреб, после чего начался общий драп китайцев, никаких серьёзных повреждений. Осколками снарядов пробило в нескольких местах рангоут, такелаж и бортовой иллюминатор. Но убитых и раненых на лодке не было. И уже начала ходить среди моряков сказка о том, что во время всего боя на одной из рей «Бобра» сидели два голубя, улетевшие только после того, как орудия прекратили огонь. А это означало, что «Богородица своим покровом защитила ”Бобр”, потому-то и убитых и раненых нет».

Остальным нашим канонеркам повезло меньше. На «Корейце» убито два офицера и девять матросов, двадцать морячков ранены. На «Гиляке» сильно обгорел лейтенант Титов, говорят, живого места не осталось. Убито восемь и ранено сорок восемь нижних чинов. Кондуктора Гурьева опознали только по боцманской дудке, от водолаза Злобина остался один уголь, а от марсового Янченко вообще не осталось и следа.

С учетом этих потерь взять в ближайшее время где-то моряков-артиллеристов для орудий форта было нереально. Подумав, я на миноносце Бахметьева сходил через реку в северный форт к японцам. Капитан Хаттори, войдя в моё положение, расщедрился и выделил целых пять расчетов, и уже через час лейтенант Шираиши привёл одно стопятидесяти-, два стодвадцати- и два восьмидесятимиллиметровых на пехотных лафетах орудия Круппа в боевую готовность. Теперь у нас было чем встретить противника, кроме винтовок и десяти пулемётов.

После полудня крепость Таку посетили вице-адмирал Гильтебрандт и контр-адмирал Куржоль, которые в первую очередь побывали на своих кораблях. Французы отделались ночью, можно сказать, легким испугом, в их «Lion» попало три снаряда, и было ранено три нижних чина. Такая вот закономерность получилась. Из иностранных канонерских лодок больше всего пострадала немецкая канонерка «Iltis». Она получила шестнадцать попаданий снарядов, причём особенно пострадали мостик и штурманская рубка. Командир корабля Ланц был тяжело ранен, получил двадцать пять осколков и потерял ногу. Помимо него были убиты один офицер и четыре нижних чина, четырнадцать ранено. В английский «Algerine» попало пять снарядов, было ранено два офицера и семь нижних чинов.

Адмирал Яков Аполлонович при посещении наших канонерок благодарил команды за смелость и мужество во время ночного боя, побеседовал с каждым из раненых, кто был в сознании, также принял участие в службе по убиенным. Всех погибших чуть позже предали волнам Чжилийского залива. Вряд ли Козьма Ткач, житель города Винница, мог себе представить, что над ним сомкнутся воды залива, рядом с устьем китайской реки Пэйхо. Трудно себе представить расстояние, пролегавшее от его места рождения до той точки на карте, где он нашёл свою смерть.

Посетил вице-адмирал Гильтебрандт и наш форт.

– Отряд, равняйс-с-сь! Смирно-о-о! Равнение на середину! – печатая шаг, дошёл я до Гильтебрандта. – Ваше превосходительство, сводный отряд двенадцатого Восточно-Сибирского стрелкового полка принял участие в боях за крепость Таку, им, совместно с союзными десантами, захвачены северо-западный, северный и южный форты. Потери составили: один стрелок убитый, двое раненых. Южный форт готов к обороне. Доложил начальник отряда Генерального штаба капитан Аленин-Зейский.

Дождавшись, когда адмирал повернётся к строю, я сделал шаг вправо и развернулся к отряду, встав за левым плечом командующего эскадрой Тихого океана. Гильтебрандт вместо того, чтобы поздороваться, не отрывая правую ладонь от фуражки, направился к правому флангу трехшереножного строя. Пройдя вдоль него, несколько затормозив перед строем японских матросов, вернулся в центр перед построением, после чего хорошо поставленным голосом, который можно было услышать и во время шторма, произнёс:

– Благодарю за службу, братцы!