Поход без привала

Случай не заставил себя ждать. Все произошло, как обычно. Банда налетела на станицу, вырезала советских работников, разграбила продовольственный склад. Отряд Белова прибыл на место через шесть часов после того, как бандиты скрылись. Кавалеристы двинулись следом.

На карте появилась ломаная линия, отмечавшая путь убегавшей банды. Эта линия почти совпадала с предыдущей. Преступники были настолько убеждены в своей неуязвимости, что даже не пытались запутывать следы. Надеялись на степной простор и резвых коней. Спешили на восток, за Дон. Места там пустынные, река широкая, мостов нет, брода тоже. Бандиты пользовались паромом.

Ночью Белов сделал привал в степи (в населенных пунктах у врага могли быть глаза и уши), разделил людей на группы. Одна, большая, должна преследовать банду. В другую Павел взял десять бойцов на лучших лошадях и три ручных пулемета. Эту группу повел сам. Скакали без дорог, не жалея коней. За двое суток — сто пятьдесят километров.

К переправе приблизились в утренних сумерках. Оставив в балке коноводов, ползком подобрались к реке, залегли в кустарнике, неподалеку от дома паромщика.

Вскоре на дороге появилось несколько всадников — головной дозор. Следом шло ядро банды — человек двадцать. То самое ядро, которое каждый раз скрывалось за Доном на обширных выпасах, в овечьих кошарах.

Старик паромщик вышел из дому зевая, подтягивая старые портки с выцветшими лампасами. Бандиты, смеясь, о чем-то говорили с ним.

От напряжения Павла била нервная дрожь. Боялся, выдержат ли пулеметчики, не сорвется ли выстрел. Он ждал, когда подойдет разъезд, прикрывавший врага с тыла.

Ну, кажется, все в сборе. Павел приподнялся, махнул богатыркой.

Три ручных пулемета разом хлестнули по бандитам, сгрудившимся возле парома. С воплями бросились они в разные стороны. Одни — к лошадям, другие — в воду. Но пулеметчики с короткой дистанции посекли почти всех — лишь двое или трое успели ускакать. Очередь, полоснувшая им вслед, резанула по метавшимся возле дома коням. Павел прыгнул к пулеметчику, навалился на него сверху:

— Обалдел, черт! Коней береги!

У молодого красноармейца меловое лицо, глаза выкатились из орбит. Павел едва оторвал от пулемета его закаменевшие пальцы…

В Новочеркасск доставил Белов двух легко раненных бандитов и привел пятнадцать верховых лошадей, не говоря о вооружении, которого хватило на целый взвод.

После этой операции оставшиеся банды затаились, совершая лишь короткие набеги вдали от города.

Павел Белов получил повышение — его назначили полковым адъютантом. На очередном собрании товарищи избрали его секретарем партийного коллектива. Теперь было не до отдыха, не до вечерних прогулок. Работать кое-как он не умел, весь ушел в новое дело, даже жить перебрался с квартиры в клубный барак, где помещался полковой партийный президиум.

Через два месяца на базе 1-го запасного полка начал формироваться 2-й запасный кавалерийский полк. Павел Белов был направлен в эту новую часть командиром эскадрона. Несколько его товарищей были переведены туда же на должность командиров взводов.

Чернявый, подвижный комвзвод Израэль, человек самолюбивый и въедливый, сказал не без ехидства:

— Ты, Белов, мастер карьеру делать. Смотри не сорвись!

— Да ты что? — искренне удивился Павел. — Какую карьеру? Куда послали, туда и еду. А эскадроном я еще на фронте командовал.

2

До войны возле станции Тарасовка располагался лагерь, в котором проходили учебные сборы донские казаки-запасники. Сохранились там щелястые, полусгнившие бараки да несколько конюшен. Перед приходом 2-го запасного кавполка бараки на скорую руку починили, возобновили в них нары.

Полк ускоренными темпами готовил пополнение частям, сражавшимся против Врангеля. Опытных командиров, способных сколачивать и обучать подразделения, не хватало. Эскадрону Белова были приданы два маршевых эскадрона, за подготовку которых он нес полную ответственность. Вот и получилась у него непонятная боевая единица: больше, чем дивизион, но меньше, чем полк. Однако и в полку и в дивизионе есть соответствующий комсостав, который ведает обучением людей, вооружением, подготовкой лошадей, доставкой продовольствия и фуража. Белов управлялся один.

Он чувствовал: эта работа стала для него хорошей школой. Раньше знал он взвод, знал сабельный эскадрон с нехитрой его тактикой. Главное — личный пример, смелость, решительность, лихой кавалерийский натиск. Теперь же приходилось думать о многом: о планировании занятий, об инструктаже младших командиров, о быте красноармейцев, о приобретении и выездке лошадей. Сложность усугублялась еще и тем, что эскадроны были неоднородны, требовали разного подхода.

К подъему Белов отправлялся в свой основной эскадрон, укомплектованный молодежью. Этих юнцов приходилось учить самому простому: как держать щетку, как расчищать деревянным ножом копыта, как кормить лошадь, как обращаться с винтовкой и шашкой. Здесь росли будущие красные конники, и Белов не жалел для них ни времени, ни знаний.