Поход без привала

Радость охватила Белова, когда в дверь коммутатора протиснулся громоздкий, раскрасневшийся на ветру генерал Баранов. Сбросил бурку, расправил мощные плечи, загремел густым басом. Павел Алексеевич прервал доклад, обнял комдива.

Нет, черт возьми, не зря столько раз отстаивал он Виктора Кирилловича перед начальством! Бросив в пути сломавшуюся «эмку», намного опередив свои полки, верхом прискакал в Каширу Баранов. Прискакал потому, что знал: там он позарез нужен своему командиру.

Пять минут понадобилось им, чтобы согласовать действия. Баранов — начальник гарнизона. Все части в Кашире и окрестностях подчинены ему. Всех поднять по тревоге и сразу — на рубеж Мутенки, в подготовленные окопы. Инженерный батальон — туда же. Пусть ставит мины. За час-два надо создать хоть жиденькую, но оборону. На улице рвались бомбы. Низко проносились немецкие самолеты. Баранов не стал ждать конца налета. Выскочил, даже не захватив бурку, побежал поднимать школу младших лейтенантов и курсы сержантов.

Из штаба Западного фронта пришла телефонограмма, подписанная Жуковым и Соколовским. Военный совет фронта возложил на генерала Белова персональную ответственность за удержание Каширы. Ему предписывалось действовать решительно и отбросить врага на юг.

Читая телефонограмму, Павел Алексеевич одновременно говорил с Зарайском, с майором Шреером, который должен был встретить там 9-ю танковую бригаду подполковника И. Ф. Кириченко, приданную корпусу. Но от танкистов не было до сих пор никаких известий.

С ревом проносились над крышей немецкие самолеты. Стлался по улице черный дым. Молодая телефонистка вздрагивала при разрывах. Неожиданно засигналили автомашины. Два грузовика с бойцами прошли мимо почты. Третий остановился возле самого дома. Замерзшие красноармейцы прыгали из кузова, хлопали рука об руку. У бойцов автоматы, пулеметы — настоящее воинское подразделение.

Кто-то вбежал в коридор, хлобыстнула дверь. Белов оглянулся, увидел большие сияющие глаза. Майор Кононенко звякнул шпорами, вскинул к ушанке руку, а сказал вдруг не по-уставному:

— Товарищ генерал, это я!

— Молодец, разведчик, молодец! Машины где взял?

— Грузовики мобилизовал под свою ответственность. Сюда спешил… Разведгруппу послал по шоссе в деревню Пятницу. Сейчас организую поиск на флангах.

Убежал Кононенко столь же стремительно, как и появился. Сел в машину и покатил со своими орлами в неизвестность, навстречу немцам, добывать о них сведения. А Павел Алексеевич подумал, что никогда не забудет трех боевых товарищей, оказавшихся рядом с ним в самые критические часы: Баранова, Грецова и Кононенко.

Почта качнулась от взрыва. Павел Алексеевич бросился в простенок. Новый удар — земляной столб взметнулся напротив, во дворе горсовета. Звон стекол, вонючий дым. Ахнув, упала в обморок молодая телефонистка. Козлова продолжала работать. Она вздрагивала, сутулилась при взрывах, но безошибочно, быстро соединяла Белова то с Грецовым, то с командирами местных воинских подразделений.

В полдень на рубеже ручья Мутенки завязалась перестрелка. Немецкие передовые отряды, встретив сопротивление, остановились и в свою очередь начали вести разведку. Даже этих отрядов было достаточно, чтобы прорвать жидкую цепочку обороняющихся. Но немцы пока не знали, кто противостоит им. А действовать они привыкли основательно, наверняка. Они вызвали авиацию, чтобы «обработать» рубеж, заговорила их артиллерия. А минуты бежали и бежали одна за другой.

У Павла Алексеевича истощилось терпение. Сел в машину и поехал навстречу кавалерийским полкам, чтобы самому поторопить их. Улица, делая зигзаг, так круто спускалась к Оке, что машина шла юзом, шофер напряженно вцепился в баранку. На этом обледенелом спуске будут скользить кони, буксовать грузовики. Сюда надо послать людей, чтобы посыпали песком или золой… Но это потом. Не для немцев же посыпать!

Головные части корпуса Павел Алексеевич рассчитывал встретить километрах в двадцати от города. Машина, миновав Оку, быстро понеслась по ровной дороге. И вдруг, проехав немного, шофер резко затормозил. Белов приподнялся на сиденье. Несколько мгновений он молча смотрел вперед, потом выпрыгнул из машины, с треском захлопнув дверцу.

Из-за леса, из-за поворота появилась колонна. Шел сабельный эскадрон. Люди вели коней в поводу. Павел Алексеевич сразу узнал — это же таманцы! 131-й кавалерийский полк! Обгоняя строй, грузно бежал к генералу подполковник Синицкий. Доложил громко и четко, а сам стоял, покачиваясь от смертельной усталости, часто мигая воспаленными глазами.

С трудом передвигая натруженные ноги, проходили мимо бойцы. При виде Белова подтягивались, выравнивали тройки-звенья. Те, кто опирался на палки, отбрасывали их.

Ряд за рядом шли шатающиеся, обмороженные, обвешанные оружием люди. Они тянули за собой в поводу измученных, ослабевших коней, набивших некованые ноги в долгом пути по твердой земле.