Поход Яна Гамильтона

Наступила странная, почти неожиданная пауза, или мне это только показалось, но пауза, кажется, была, и я хорошо запомнил эту сцену. Буры, один — с длинной окладистой черной бородой, в куртке шоколадного цвета, другой — с красным шарфом на шее. Два разведчика, режущие проволоку с глупым выражением на лице. Один из наших, целящийся через лошадь, и голос Макнейла, очень спокойный: «Слишком поздно, назад, к другому холму. В галоп!» Затем раздались выстрелы, свист и жужжание пуль наполнили воздух. Я вставил ногу в стремя. Испуганный выстрелами конь дико рванулся. Я попытался вскочить в седло. Оно перевернулось и сползло коню на живот. Конь вырвался и ускакал. Большинство разведчиков уже отъехали ярдов на 200. Я был один, без коня, под огнем противника и в миле от ближайшего укрытия. Оставалось одно утешение — мой пистолет. Им уже не загнать меня, безоружного, как прежде. Однако лучшее, что меня ждало в такой ситуации, — это тяжелая рана. Я повернулся и, второй раз за эту войну, побежал, спасая свою жизнь, от бурских стрелков. Про себя я думал: «Ну вот, сейчас получу пулю». Тут я увидел разведчика. Он подскакал слева, наперерез мне; высокий человек со значком в виде черепа и костей, на бледном коне. Смерть из «Откровения», но для меня — жизнь. Я крикнул ему на бегу:

— «Дай мне стремя». К моему удивлению, он тут же остановился. Я подбежал к нему, не мешкая, вскочил на коня и уселся позади него.

Мы понеслись. Я обхватил его и взялся за гриву. Мои руки намокли в крови. Конь был тяжело ранен, но благородное животное [474] напрягало все силы. Летящие вслед пули свистели над головой — расстояние увеличивалось.

— «Не бойся, — сказал мой спаситель. — Они в тебя не попадут». Так как я не ответил, он продолжил: «Мой конь! Мой бедный конь! Его ранило разрывной пулей. Дьяволы! Но их час придет. О, мой бедный конь!»

Я сказал:

— «Ничего, вы спасли мне жизнь».

— «Ах, — ответил он, — но я думал о коне». Вот и весь наш разговор. Со страшным облегчением я завернул за следующий холм и понял, что опять выбросил две шестерки.

Вполне удовлетворенный моим непродолжительным опытом работы с разведчиками, я вернулся к генералу Брабазону. Пока мы заходили глубоко во фланг бурам, они тоже не сидели без дела, и теперь неожиданно с края одинокого холма, за которым они собрались, по нам ударили сразу три пушки. В течение десяти минут огонь был действительно жаркий. Но судьба в тот день была к нам милостива, и мы потеряли только одного человека убитым и шестерых ранеными, включая ординарца генерала.

Было ясно, что так продолжаться не может. Брабазон не позаботился выдвинуть две свои пушки на передовую позицию, потому что это не конная артиллерия, и она не смогла бы быстро убраться оттуда, если бы буры предприняли сильную контратаку. Без пушек оставаться было бессмысленно, и Брабазон приказал отозвать разведчиков, что и было благополучно исполнено.

Блумфонтейн, 1 мая 1900 г.

Целью операции было очистить правый нижний угол Свободной Оранжевой Республики от буров, и если это удастся и судьба будет к нам благосклонна, отрезать и захватить в плен часть их войск. Все пять колонн пришли в движение. Яну Гамильтону с 2000 конной пехоты было приказано провести демонстрацию напротив позиции у гидротехнических сооружений. Френч, которого поддерживал Пол-Карю, получил инструкцию двигаться на Леевкоп. Рандл, в соединении с Хартом и Брабантом с юга, должен был пробиться в Девецдорп и освободить Вепенер. Что случилось с колонной 20 и 21 апреля, уже было описано. Атака на бурские позиции перед Девецдорпом не начиналась до 20 апреля, [475] потому что Сэр Герберт Чермсайд заметил, что пехота утомлена переходом и лучше будет дождаться бригаду Кемпбелла, которую ожидали ближе к ночи.

22 апреля должно было начаться сражение. Тем временем Сэр Лезли Рандл телеграфировал лорду Робертсу, описав подковообразную позицию противника, его силы и объяснив, что с теми незначительными кавалерийскими силами, которые у него есть, любая предпринятая им атака разовьется в нечто похожее на лобовую, и это обойдется очень дорого. Когда телеграмма пришла в Блумфонтейн, ее, вероятно, не поняли. «Рандл завис», — сказали там. Последовал ответ, который был доставлен среди ночи, и атака, намечавшаяся на 22 апреля, была отменена. «Дождитесь соединения с Полом-Карю», или что-то в этом роде. Поэтому сильная армия, численностью почти равная той, с которой Сэр Джордж Уайт противостоял первому яростному напору буров, когда их силы в 25 000 человек под началом самого главнокомандующего ворвались в Наталь, была вынуждена в течение нескольких дней стоять без дела напротив позиции, которую удерживали всего 2500 человек.