Поход на Москву

Что здесь схоронено женской душой?
Что эти розы видали вчера?
Кто здесь всю ночь так рыдал до утра
Сам над собой?

Или же:

Скажи, маркиз, мне, кто она?
Скажи, маркиз, мне, кто она?
Красавица кто эта?
О мой король, моя жена,
Моя жена, о дама эта.

Из семи юнкеров, находящихся в команде, три были русских, два армянина и два еврея. Один русский и другой еврей Геш занимали ответственные посты комендантов, то есть посредников между командиром и железнодорожниками. Это были ловкие люди, умевшие ладить с путейским начальством, что было очень важно, потому что паровоз, машинист, кочегар, топливо и другие элементы предоставлялись нам ближайшим к фронту депо. У нас не было своего бронированного паровоза, ни своего машиниста, как у легких бронепоездов. Но эти бронированные паровозы большой выгоды не представляли, потому что их слабая броня легко пробивалась при прямом попадании даже трехдюймового снаряда. Через посредство этих комендантов доставлялась батарее и военная добыча, то есть грузы, брошенные в вагонах или на складах и имевшие ценность для нас. Конечно, таких удобных случаев представлялось не так много и, вероятно, коменданты на них частично наживались, так же как и железнодорожники.

Другого юнкера-еврея звали Фрицем. У него были актерские наклонности. Он знал множество песен, анекдотов, любил балагурить и делать остроумные замечания. Оба они были несколько старше других юнкеров, потому что до поступления в военное училище (при Керенском) уже служили в армии.

На позицию выезжало, обыкновенно, только одно орудие со своей командой и оставалось там в течение недели, потом возвращалось в базу, в резерв, а на его место прибывало другое. Это называлось сменами: в то время как первая стреляла, воевала, другая отдыхала, несла караулы и наряды на работы. Ни строевых занятий, ни идеологической пропаганды не производилось, за исключением утренней и вечерней молитвы при перекличках.

На позиции располагались так: впереди один или два легких бронепоезда, сзади на расстоянии около километра одно или два наших орудия, а паровоз с теплушкой отходили еще приблизительно на несколько сот метров. К боевому составу всегда прицепляли, как спереди, так и сзади, контрольные платформы, загруженные рельсами, домкратами или другими железнодорожными принадлежностями. Контрольные площадки служили, чтобы предохранять боевой состав от аварий в пути, а также для перевозки военных лиц или материалов в полосе фронта. Наблюдательный пункт выдвигался вперед или в сторону и помещался на каком-нибудь возвышенном месте или здании, с которого возможно было бы видеть расположение врага. Между ним и орудием протягивался полевой телефон (английского производства), посредством которого передавалась команда. Поступая на батарею, будущее казалось благоприятным и романтическим, но действительность оказалась совершенно иною.

На Валуйском направлении мы пробыли около двух недель. Там было полное затишье. Легкие бронепоезда и мы поддерживали активность фронта, устраивая ленивую перестрелку, обыкновенно перед вечером, как говорили казаки, «здоровкались». Местность была чисто русская, с полями, садами, небольшими лесами. Встречались там и пасеки, так что нам удавалось доставать прекрасный мед в сотах. Потом мы получили приказ отправляться через Царицын под Поворино. Перед отъездом я заболел дизентерией, и мне проездом через Харьков разрешили остаться дома в лечебный отпуск на две недели. Мой брат тоже взял отпуск, и мы оба пробыли дома около десяти дней. Потом мы отправились в длинный путь через Ростов, Тихорецкую, Царицын, почти к самому Поворину. Но неожиданно задержались в Сарепте на берегу Волги, недалеко от Царицына, в управлении нашего дивизиона, которое имело свой поезд. Оказалось, что дальше следовать было невозможно, потому что красные повели наступление от Камышина и подошли близко к Царицыну, перерезав линию на Поворино, захватив все наши бронепоезда и поездные склады. Удачным маневром генерал Врангель отбил наступление красных, и мы смогли видеть многочисленные колонны пленных, конвоированные конными казаками. Потом мы прибыли в Царицын, который уже успокоился, и там провели некоторое время, узнав, что команда нашей батареи, оставив ее, пешком пересекла Донскую область и, достигнув станции Миллерово, потом уже поездом прибыла в Таганрог. Врангель, вероятно, концентрировал запасы и силы, чтобы наступать дальше на север, но красные его предупредили, и, хотя были разбиты, наше наступление было сорвано.