Поход самоубийц (СИ)

Услышав незнакомый голос, Спайк открыл глаза.

Видимо он слегка перебрал с выпивкой, раз позволил какому-то недомерку подобраться так близко. Странное дело — обычно Спайк даже мертвецки пьяный спал столь чутко, что просыпался от шороха мышей под шкафом.

Поначалу он хотел вышибить дверь незваным гостем, однако потом отмел эту затею. И не из человеколюбия — просто ему чертовски лень было вылазить из теплой воды.

— Пшел вон, пока я тебе башку не оторвал, — почти дружелюбно сказал Спайк, с хрустом зевнул и потянулся к кувшину.

— Тебе не интересно, кто я и что от тебя хочу? — поднял бровь незнакомец.

— Сейчас меня интересует, какую шлюху мне трахнуть завтра — Амели или Снежинку, так как Изабель я отымел сегодня, — лениво ответил Спайк и смачно рыгнул. — И если не хочешь очутиться на их месте — проваливай нахер.

— А я думал, ты предпочитаешь спать с гуанадонами.

Терпеть оскорбление, которое любой уважающий себя грэлл мог смыть только кровью, Спайк разумеется не собирался. Вспылив, он поднялся из ванной, подняв кучу брызг, и в развалку подошел к старику.

— Кажется, примерно на этом месте я должен был потерять сознание от страха? — полюбопытствовал старик, спокойно глядя на Спайка, возвышающегося над ним практически на две головы.

— Нет, — покачал головой тот и недобро ухмыльнулся. — Сейчас ты потеряешь свои причиндалы. Если, конечно, они у тебя еще сами не ссохлись.

— Могу ошибаться, однако, кажется, Логан взял тебя под свое крыло после похожего разговора, когда ты пересчитал кости каким-то наглецам, смевшим обижать девушек в одном из его борделей. Кажется, заведение то называлось «Три наездницы»… Или же «Уютная пещерка»? Ох, память не вино — с годами лучше не становится…

— Что ты несешь?! — рыкнул Спайк; захмелевший, он не сразу понял, что услышал знакомое имя, которое давным-давно предпочел забыть, а после по спине его невольно пробежал холод. — Я знать не знаю никакого Логана! Проваливай отсюда, или я…

— Сбежишь, как покинул Нимлеру, после того, как Джун, Берта и Кройслер сговорились прикончить главаря Могильщиков и успешно завершили свое начинание? — с невинным видом спросил чужак.

Проклятье! Этого старого пня что, послал кто-то из уцелевших Могильщиков? Или кто-то из бывших дружков Спайка-таки выследил приятеля и теперь хочет хорошенько потрясти его карманы? Как бы то ни было — нужно валить это трепло и делать ноги. Но пред тем навестить старину Аюна — не иначе как этот слизняк в очередной раз решил по пьяни похвастаться знакомством с падсбурским пиратом…

— Советую выслушать меня, а уже потом принимать решение, — старик точно прочитал мысли Спайка. — Я знаю, что ты — бывший капитан «Саблезубой», которая наводила страх на купцов, покуда твоя команда не решила выбрать себе нового капитана и сдала тебя властям. Знаю, что волею судеб ты сумел сбежать и найти себе теплое местечко среди Могильщиков — банде, держащей в страхе всю Нимлеру. Знаю и то, что со временем тебе удалось пробиться до самой вершины и стать личным телохранителем вожака Могильщиков по кличке Логан — и сбежать, когда ты узнал, что подельнички готовят заговор, намереваясь скинуть его с трона. А еще, — глаза стоявшего напротив мужчины хищно блеснули; он сделал шаг вперед, тогда как Спайк невольно отступил, точно вокруг чужака было некий невидимый пузырь, не позволяющий до него дотронуться, — я знаю то, что ты просто до одури боишься мести дочурки Логана, из-за чего и скрываешься здесь, перебиваясь то выбиванием долгов из мелких торгашей, то боями на потеху зевакам.

— Сучка мертва уже много лет… — пробормотал Спайк, чувствуя головокружение; и, увы, то не пойло дало в голову, а воспоминания, нахлынувшие на него, точно жадные ревущие волны на старенький корабль.

— Если бы ты действительно думал, что она мертва, разве бы стал ты прятаться из одной темной норы в другую, подобно вспугнутой крысе? — поднял бровь незнакомец.

— Да кто ты такой, мать твою?.. — чуть ли не жалобно протянул Спайк, оглядывая старика внимательным взглядом.

Удивительное дело. То ли то сыграл выветрившийся из башки хмель, то ли воображение, но чужак будто бы стал чуть выше ростом и шире в плечах, тогда как сам Спайк съежился, сдулся, как пробитый бурдюк с пивом, из которого вытекли последние капли. Морщины на лице незнакомца разгладились, а голос, до того серый и безликий, звенел сталью.

И если несколькими минутами ранее Спайк был уверен, что способен перешибить его нового знакомого одним щелчком, то сейчас, не разумом, но нутром понимал, что с этим человеком лучше не связываться.

И это чувство, мерзкое, склизкое, холодное, точно слизняк, упавший за шиворот, с каждым мгновением становилось все сильнее. Спайк не помнил, когда в последний раз испытывал страх — не в последнюю очередь из-за того, что практически каждый вечер надирался в стельку — однако сейчас он боялся как никогда ранее.