Поход семерых

Кто будет воспет, чье имя – ответ,
Чей взгляд устремлен на восток,
Каштан – его цвет, Господь – его свет,
Засим ли всегда одинок.
Ло, рыцарь Грааля, не ведай печали —
Ты станешь одним из троих…

С ним есть и другой, кто вечно второй,
Чьей крови – пролиться у ног.
Кто призван идти, чтоб пасть на пути —
Засим ли не жаждать не мог?
Ло, рыцарь Грааля, так книги сказали —
Ты станешь одним из троих… 

Где третий стоит, и терном увит
Меч гнева, подъятый в бою.
Но чист и укрыт молчанием плит
Окончит дорогу свою.
Ло, рыцарь Грааля, таить от тебя ли —
Ты станешь одним из троих… 

Одним из троих, и братьев своих
Ты встретишь по двум берегам.
Кто в красном из них, кто в белом из них,
Себя же не видел и сам.
Ло, рыцарь Грааля, не ведай печали,
Хвалу возноси небесам… 

Кто миром не взят, но мир ему – брат,
Кто знает, что было и есть,
Кто светел и свят, вернувшись назад,
Затем что несет свою весть —
Ло, рыцарь Грааля, не ведай печали,
Хвалу возноси небесам… 

Кто тут слаб, кто силен – видно только не нам.
Кто алкал, кто страдал, кто упал, чтобы встать, —
Я скажу, ты уйдешь, но запомнишь слова:
«Наша светлая жизнь, наш блаженный покой,
Наши сказки о нас, наши знанья и дни
Разобьются во прах, когда нас позовут.
Ты узнаешь свой путь, путь узнает тебя.
Кто тут трус, кто гордец, кто тут рыцарь, кто тень,
Это – имя звезды, это – луч через кровь.
Но ни слабость, ни страх, ни вмешательство сил,
Ни проклятая тень – та, что в каждом из нас, —
Ни любая любовь, что над нами горит,
Не спасут, не спасут никого от Пути.
Только разве что смерть. Я не знаю о ней.
Только разве что смерть…»

Аллен перечел написанное и поразился ему. Многое из того, что вывела его рука, он попросту не понял. Про кого это? Про нас или кого-нибудь абстрактного? И откуда взялся этот каштан?.. «Эйрик, Эйрик, цветет ли каштан?..» – «Айрик, Айрик, могила – мой дом…»

Но в целом написанное, кажется, понравилось Аллену, хотя и было не в его обычном стиле. Может, это и есть настоящее вдохновение – когда пишешь как во сне, не понимая что?.. Тогда я его еще не знал. Впрочем, все равно.

– Это тебе, Роберт, – прошептал Аллен, складывая листик со стихами пополам. – Это подарок. Не слишком бедный, как ты думаешь?.. Ты же не любишь стихов… Но – что уж есть. С днем рождения, Роберт, с днем рождения.

Он откинулся на спину, закрыл глаза и попытался представить, как Роберт с улыбкой разворачивает листок. «Спасибо, братик. Мне нравится. К ним можно было бы подобрать недурную мелодию…»

Шорох шагов за палаткой заставил Аллена вздрогнуть. Все мысли моментально выскочили у него из головы.

– Кто тут? – почему-то шепотом воскликнул он, садясь и лихорадочно соображая, что ему схватить первое – рубашку или тупой перочинный нож.

– Не бойся, это я, – ответил извне знакомый нежный голос, и тихие шаги – топ, топ, топ – приблизились вплотную. Через секунду Клара уже потянула снаружи за молнию палатки и заглянула внутрь. – Извини, если помешала… Ты тут как, в порядке?..

– Все хорошо, – заверил ее Аллен, чувствуя горячую волну беспричинной радости. – Сумасшедшая, ты ночью шла от самого домика?.. Одна?.. Ты же только с постели встала…

– Я волновалась, – извиняющимся тоном объяснила девушка. Она была в плотно запахнутом отшельниковом пальто – наверное, эта черная рванина пребывала с ним все тридцать лет его уединенной жизни. – Я думала, с тобой что-то не так. Но если все хорошо, я могу уйти…