Поход скорпионов

Проскакав еще сотню шагов, Капюшон поднял коня на дыбы. Солнце воспламенило его панцирь, золотыми искрами пробежало по рогам шлема, наконечник дрота прочертил в раскаленном воздухе ослепительную молнию. Пожалуй, этого выжигу и впрямь могли бы принять за великого героя… там, где не видели самого Гиеагра. Иначе говоря, под стенами Арзакены Капюшон имел все шансы на успех.

Появление на сцене «главного героя» не осталось незамеченным арзакенцами. Передние шеренги вдруг раздались чуть в стороны, и на поле боя горстью разноцветных горошин высыпали легковооруженные воины. Ряды тяжеловооруженных тотчас же сомкнулись за их спинами. Войско продолжало надвигаться, треть его уже перебралась через речку и была на самых подступах к гряде.

Капюшон дернул поводья, и конь снова поднялся на дыбы.

– Янна-яа-а! – выкрикнул атаман.

– Янна-яа-а! – дружно подхватили его головорезы.

«Р-Р-Р-Р-Р-У-У-У-У-У-У» – глухим рокотом отдалось где-то позади нас, и мне показалось, что дрогнула земля. Тотчас над станом разбойников повисло молчание; все захлопнули рты, обратившись в слух. Кто-то выругался сквозь зубы, кто-то икнул.

– Только б не переборщить, – прошептал коротышка Йахр, оказавшийся рядом со мной.

– Много там воды? – выдавил я.

В ответ он лишь дернул усом – мол, хватит.

Рокот стремительно нарастал, дробясь на отдельные звуки. Волн еще не было видно, но внутри меня все содрогалось от грохота влекомых потоком валунов, от щелканья осыпающейся гальки, от треска вырываемых с корнем деревьев. Проклятье! Как бы придуманные нами декорации не уничтожили нас прежде тех, ради кого задумывался спектакль!

Я бросил взгляд вперед. Лже-Гиеагр гарцевал на прежнем месте, воинственно потрясая дротом. Дальше, на самых подступах к гряде застыли солдаты Арзакены. Самые смелые уже начали было подъем по пологому склону, но докатившийся и до них грохот заставил их остановиться. Я не видел лица Капюшона, когда он смотрел на врагов, но готов поклясться: в душе мерзавец уже праздновал победу! Ах, как жаль, что он далеко! Ни камнем не добросить, ни стрелой не попасть. Да и не дадут мне этого сделать: глазом моргнуть не успею, как меня изрубят в куски.

«До чего же любят Бессмертные подшутить над нами, людьми, – подумал я. – Пьесу, которая создавалась для величайшего актера, доигрывает третьесортный мим, бездарный фигляр. И этому шуту суждено сорвать овации и получить венок победителя!»

Ужасающая картина встала перед моим мысленным взором: расфуфыренному Капюшону, восседающему на золотом троне Арзакены, подносят на блюде отрубленную голову моего друга… От этого видения кровь закипела в моих жилах! Ну нет, не бывать такому! Не знаю, где сейчас Гиеагр и что с ним, но это воровское отродье никогда не займет место, по праву принадлежащее великому герою!..

Нестерпимый грохот смешал мои пылкие мысли. Казалось, это невозможно, но рев потока усилился тысячекратно, достигнув каких-то запредельных высот. Зажав уши, я завертелся волчком, пытаясь понять, что же происходит. Грохот сводил с ума, выматывал душу, понуждал удрать, умчаться прочь без оглядки или зарыться в землю, искать убежища в самой глубокой норе, среди червей и скелетов.

Ватага разбойников внезапно рассыпалась стайкой вспугнутых воробьев. Могучие мужи, чей вид внушал ужас и благоговение, заметались по узкой каменной гряде, голося, будто плакальщицы на похоронах. Поначалу Званцо и Йахр пытались унять их, но скоро сами смешались с толпой, и я потерял их из виду.

«Волна еще далеко, – мелькнуло в голове, – а небо уже готово обрушиться на землю. Что же будет, когда поток достигнет нас?!»

Но, может быть, надвигающаяся катастрофа сыграет мне на руку? Быть может, конь Капюшона, испугавшись адского шума, сбросит своего хозяина и ускачет прочь?.. Повернув голову, я едва не застонал от разочарования: проклятый разбойник оказался великолепным наездником! Его перепуганный скакун вертелся в каком-то безумном танце; бьюсь об заклад, ни один даже самый искусный всадник не смог бы удержаться на нем в ту минуту, но Капюшон… Капюшон сидел в седле так прочно, будто его прибили гвоздями! Я не мог разглядеть лица, но готов поклясться – он был бесстрастен, как божество. Ужас, охвативший его людей, был ему безразличен; он смотрел лишь вперед, на врага, и ждал… Я думаю, ждал, когда придет волна и можно будет продолжить представление.

И тут боги сжалились надо мной. Кто-то толкнул меня в спину, да так, что я едва удержался на ногах. Обернувшись, я едва не завопил от радости: передо мной стояла лошадь! Низкорослая пегая кобылка тянула ко мне морду, и ее испуганные глаза как будто говорили: «Эй, двуногий, прыгай в седло. Вдвоем не так страшно!»

Я не заставил себя ждать! Лошадка вздрогнула, испуганно заплясала, но я сумел справиться с ней. Мои пальцы коснулись ножен на ремне… Оружие! Мне нужно оружие! «Мечом», который дали мне разбойники, только кур смешить. О нет, никаких мечей! Я совершенно не искусен в обращении с ними. Лук… мне нужен лук…