Поход в неизвестность

Тщательно подбирая слова, он попытался придать уверенности своему голосу, в чем не слишком преуспел. Но поскольку времени уже не оставалось, он начал говорить.

– Приношу свои извинения, если то, что я сказал, как-то могло обидеть тебя. Я сильно устал, и моя голова плохо соображает. За последнее время со мной произошло слишком много, мягко говоря, необычных вещей, и, если честно, я нахожусь на грани паники и поэтому могу нести разный бред.

Он говорил много, подбирая разные факты, которые, по его мнению, могли помочь ослабить напряжение. При этом он не сводил взгляда с ящерицы, тело которой в конце концов немного расслабилось и выражение мордочки вместо агрессивного приняло какой-то снисходительный вид. Она словно хотела сказать: «Люди слабые и бестолковые, что с вас взять, посмотрим, что будет дальше».

– Я понимаю, что ты, скорее всего, разозлилась из-за моих слов про семейство големов. Но, если честно, я им даже благодарен за то, что не расплющили меня на месте, а дали хоть какой-то шанс на выживание.

Его последние слова окончательно усмирили гнев ящерицы. Она заметно расслабилась и удобно уселась на камне. А человек, окончательно убедившись, что его пока не будут в очередной раз убивать, наконец замолчал и, сделав пару глотков воды, чтобы промочить пересохшее от страха и долгого монолога горло, разлегся на полу и сам не заметил, как уснул.

Его первой мыслью, после того как он проснулся, было: «Я ослеп!?» Потому что, открыв глаза, он ровным счетом ничего не увидел. Он несколько раз повторил это действие, открывая и закрывая глаза, но обстановка вокруг решительно не менялась, кругом была просто непроглядная темнота. Поднеся руку к глазам, он так и не увидел ее. Ему потребовалось несколько долгих минут, чтобы осознать, что он лежит в пещере и его импровизированный факел попросту погас. Но, попытавшись встать, он почувствовал тяжесть у себя на груди и в ответ на его движения с целью подняться, услышал недовольное фырканье прямо себе в лицо.

– Извини, но тебе придется покинуть свою лежанку, я и так потерял слишком много времени, да еще и тряпка сгорела впустую, – сказал он, снова предпринимая попытку встать.

Еще раз недовольно фыркнув, тяжесть, давящая на грудь, исчезла, и тихое сопение раздалось уже где-то в стороне и чуть выше. Похоже, его спутница начала обустраиваться на ближайшем камне с явной целью продолжить свое важное занятие, а именно сладко спать.

– Жаль, конечно, безвозвратно потерянной тряпки, – ощупывая меч с остатками ткани на его острие, проговорил он, – впредь придется более экономно расходовать мою тряпочку.

В голосе не было разочарования и вообще каких-либо эмоций. Появилось ощущение, что он смирился со своим положением и все его действия становились больше рефлекторными, чем осознанными. Теперь он делал что-то лишь по инерции. Тело, в отличие от головы, хотело жить и выполняло эти действия, чтобы продлить свое существование на максимально возможный срок. Нашарив в темноте меч и ощупав его, он несколько удивился, так как кусок ткани, нацепленный им ранее, все так же находился на лезвии меча.

– Как странно, не мог же огонь просто потухнуть, надо бы попробовать его разжечь заново.

Нашарив мешок и достав из него огненный камень, он поднес его в то место, где лежал меч. Сильный удар гномьим железом – и сноп искр на мгновение снова осветил пространство пещеры. Несколько искр явно упали на тряпку, закрепленную на мече, но, вопреки всем его ожиданиям, огонь не загорелся.

– Ну а чего ты еще хотел? Запас твоего везения закончился, когда пещерный дракон погнался за теми идиотами, а не за тобой, – разговоры вслух становились уже пугающе привычными.

Хотя не прошло и двух дней с момента попадания в эту пещеру, но ему уже начинало казаться, что здесь он находится целую вечность, почти в полной тишине, где не только обычной человеческой речи не услышишь, но и вообще звуков-то почти не было. От постоянного чувства тревоги и одиночества он начал говорить о себе во втором лице, даже не замечая этого.

– Доставай тряпку, делай факел и пойдем дальше, чего сидеть-то.

Подчиняясь приказу, отданному самому себе, он отрезал очередной кусок тряпки и все так же водрузил его на меч. К повторной попытке зажечь факел все было готово, последовал удар по огненному камню, и пещера озарилась ярким светом. В освещенной пещере ему стало немного спокойнее, но лишь до тех пор, пока его глаза не привыкли к свету и он не начал осматриваться вокруг.

Сердце, снова гулко бухнув несколько раз, ушло в пятки и по ощущениям нескоро оттуда выберется. Только ватные от страха ноги не дали ему возможности побежать в панике куда угодно, но подальше от этого места. Он медленно сел на пол, жадно хватая воздух ртом и не сводя глаз с предмета, которого точно не было в тот момент, когда он заснул.