Поход за радугой

Не одни лишь тактико-стратегические соображения мешали мне вершить хладнокровное убийство в крылатом теле. Вдруг после убийства я не смогу вернуться из облика дракона в человеческую шкуру? Вон, Орфус после трансформы взялся подпитывать свою магию от ауры полей сражений и пыточных подвалов… и чем это кончилось? Если знаешь или хотя бы подозреваешь, что склон может быть скользким, лучше вовсе к нему не приближаться. Во избежание.

В общем, меня радовало, что отвращение на лице Клина во время допросов пробивается сквозь маску невозмутимости ещё чаще, чем вспухает мутными желваками в моей собственной душе. Хорошие инстинкты: моему ученику активно не нравится именно то, что ему не следует делать.

Никогда.

Гедор ир Лайге чувствовал себя, как в кошмаре. Давно ему не приходилось пропускать сквозь душу такое количество грязи. Это ведь только со стороны кажется, что менталисту ничего не стоит приказать другому человеку что-то сделать. Стоит, ещё как стоит! Особенно если объект увешан амулетами и сопротивляется… а те мерзавцы, которые чередой возникали перед ним, как в затянувшемся кошмаре, противились допросу все до единого. Противились отчаянно, яростно. Ещё бы! При тех-то откровениях, которыми они начинали сыпать, будучи окончательно скручены и выстроены. И за которые им полагалась, самое малое, медленная варка в кипящем масле.

Где-то на третьем или четвёртом допрашиваемом Луч понял, что вскоре сломается. Он уже не мог следить, куда и какими дорогами его ведут; от перегрузки он вошёл в туннельный транс, при котором объекты материального мира воспринимаются с изрядной долей условности. Он не вспоминал, что послан в Белую Крепость по следам неизвестной организации некромантов, устроившей налёт на Юхмарскую тюрьму, забыл, что ему нужно всячески скрывать этот факт от Иглы, очень и очень похожей на члена этой гипотетической законспирированной организации. Он отбросил всё, кроме конкретной, сиюминутно решаемой задачи. Потому что уже в начале первого допроса сам с обжигающей страстью захотел прижать двуногих тварей, по следам которых шёл и до глоток которых наконец дорвался Гамбит. Страсть эта могла сыграть с Лучом злую шутку, но…

От истощения и безумия его спасла та самая Игла. Он уже встал и закачался на грани, когда она каким-то образом ощутила его слабость, проникла через ставшие податливыми ментальные барьеры, а потом взяла на себя более половины нагрузки. В результате Гедор быстро вернул способности к отстранённой оценке ситуации, снова стал воспринимать реальность почти в обычном режиме. И ужаснулся тому, что ощутил.

Первый шок – там, в его номере "Лиловой Мантии", – не шёл с ЭТИМ ни в какое сравнение. В номере он всего-навсего налетел на мёртвую защиту, равномерно растянутую на всех троих гостей, и понял, что один из них – некромант высокой ступени. Много выше его собственной. Из-за этой защиты он даже не мог определить, кто из троицы гостей тот самый некромант.

Даже определить, нет ли среди них зомби, он бы не сумел. Он, менталист!

Мёртвый щит, и этим всё сказано.

Но теперь… ох! Теперь он знал: некромант – Игла. Теперь он видел, что она с немыслимой, невероятной щедростью предоставляет ему свою опору[18]. И её опора, которую испытывает на излом допрос очередного высокопоставленного мерзавца, держит тот самый, никуда не девшийся мёртвый щит, растянувшийся ещё больше, чтобы прикрыть его, Луча; держит простое, но совершенно независимое заклятье звукозаписи, фиксирующее на обработанном кристалле откровения допрашиваемого; держит канал, по которому Игла в постоянном режиме проверяет обстановку вокруг с помощью ясновидения. И всё это не мешает некроманту ни думать, ни реагировать, ни передвигаться с отработанной грацией бойца… ни – самое кошмарное, выходящее уже за любые рамки! – держать некоторое количество магической силы в резерве, на случай неожиданностей.

Нечеловеческая гибкость мышления. Просто нечеловеческая!

"Если она стоит во главе задумавших и осуществивших атаку на Юхмарскую тюрьму, её организацию не уничтожить. Потому что полностью уничтожить организацию можно только вместе с её верхушкой… а атаковать эту женщину способен лишь безумец.

Если же среди преступных некромантов есть другие такие же, как она…"

Игла бросила на Луча встревоженный взгляд – видимо, не понимая, откуда взялась вспышка ледяного ужаса, – и менталист почёл за благо резко оборвать опасную мысль.

– Всё нормально, – шепнул он. – Я просто понял, как близко стоял к краю. Спасибо!

На счастье эрта Лайге, Игла была некромантом. Ложь заставила бы её насторожиться, а вот полуправда – успокоила.

– Не стоит. Это я втравила вас во всё это… дерьмо, – худое, резких очертаний, по-своему привлекательное и на удивление молодое лицо скривилось в искреннем отвращении.

– Но чего ради вы сами в это полезли?

– Ради справедливости, – был ответ. И Луч не ощутил в нём ни ноты фальши. – Ну и ещё потому, что Гамбит – мой друг. Я не могла допустить, чтобы его сожрали… эти.