Поход за радугой

В одно местоимение Игла вложила достаточно презрения, чтобы в нём утонула, не булькнув, парочка средних размеров королевств вместе со всеми своими жителями.

– Вам не нравятся преступники?

– Такие – нет! Я могу понять, когда нарушается буква закона, если того требует его дух. Но когда делают наоборот… Да, моя профессия состоит в причинении зла – но зла умеренного, оправданного и тщательно просчитанного. Того, которое обойдётся малой кровью и в конечном итоге пойдёт во благо. А эти паразиты… мы тут немного поспорили с Гамбитом. Он пообещал мне купить любой магический артефакт по моему выбору из тех, что продаются в Шинтордане, если после первого же допроса мне не захочется превратить допрашиваемого в зомби.

– И что? – против воли заинтересовался Луч.

– Если следовать букве договора, Гамбит проиграл. Будь я свободна в осуществлении своих желаний, эти… больные на голову уроды… закончили бы жизнь куда более замысловато.

Впрочем, настоящей ненависти в голосе Иглы не было. Только жутковатый азарт, да ещё сожаление о мечтах, которые навсегда останутся лишь мечтами.

"Госпожа магистр, а Душегубку ваш костяной дракон тоже штурмовал из чувства справедливости? Ради торжества духа закона над его мёртвой буквой и ради всеобщего блага?" Но Гедор ир Лайге вовремя прикусил язык. Предсказать реакцию Иглы на такой вопрос он бы не взялся. Ради самосохранения даже самые идейные борцы за справедливость порой творят совершеннейшую жуть. Луч уже такое видел… ох, ещё как видел!

С другой стороны – при чём тут самосохранение? Перед законами Шинтордана она чиста, как первый снег. Она с лёгкостью может признаться ему в лицо в чём угодно, даже в не совершённом. И что толку? Хотел бы Луч взглянуть на мага, способного принудить Иглу к возвращению под сень острасского правосудия силой!

Впрочем, нет. Не хотел бы.

Игла и сама по себе внушает трепет, а уж тот, кто будет могущественнее неё… брр!

Последним, уже ближе к утру, мы должны были допросить непосредственное начальство Гамбита. Капитана стражи по прозвищу Секач (ну, это в лицо, а заглазно его только Боровом и звали). К нему сходились липкие, но прочные нити паутины, опутавшей весь Южный сектор. Даже Толстяк Кирпичный оказался зависим от Секача-Борова. В малом, не как слуга, а скорее как союзник, блюдущий в первую очередь собственные интересы, но… с другой стороны, капитана можно было назвать зависимым от Кирпичного.

Оба они основательно запутались в сплетённой другим сети, но при этом каждый наверняка полагал, что именно он держит всё под контролем. Что не расправляется с конкурентом, потому что ему это выгодно.

Вот только чего-то в этой картине не хватало.

Занятая поддержанием сложной сети разноплановых заклятий и отслеживанием происходящего вокруг меня, я уже не могла как следует проанализировать добытые на допросах сведения. Только чувствовала неладное, и всё. Быть может, при иных обстоятельствах я предпочла бы остановиться и хоть немного подумать, но если можно сэкономить усилия, просто допросив Секача…

Лень – величайший из пороков!

– И как мы проберёмся внутрь?

Это спросил Луч. Всю дорогу до особняка капитана Гамбит расписывал, какая там охрана, да какие запоры, да какие ловушки, да каких тварей выпускают во двор по ночам, чтоб никто не лазал (целая стая вирр в заклятых ошейниках… и как только Секач не разорится на прокорме этой нечисти? или вправду им бросают отловленных бродяг, чтоб, привыкнув к человечине, на людей кидались злее?). А вот теперь мы пришли, посмотрели на все эти прелести, услышали голодный скулёж вирр, до озноба похожий на детский плач, и менталист, похоже, усомнился. Не в том, что мы сможем пройти внутрь, но в том, что можно сделать это тихо, никого не убив.

– Гамбит, а что там у капитана на крыше?

– Ну, Игла! Ты точно сумасшедшая! Но… знаешь, именно это может сработать. Что у Борова на крыше, я не знаю, но…

– При чём тут вообще крыша? – нахмурился Луч. По голосу чувствовалось, что он подозревает подвох, а я так попросту видела его гримасу, хотя ночь была темна почти как глубины пещер.

– Люди прривыкли думать в двух измеррениях, – раздался голос незаметно подплывшего гарпона. – А их ведь трри…

– Лурраст, на тебе Гамбит. Клин справится сам. А Луч… тебе придётся покрепче держаться за мои руки, соотечественник.