Поход

Буквально тут же раздался чудовищный взрыв и та часть лагеря, что выходила своей стороной на холм, со сбегающими с него верещащими еретиками — полностью погрузилась в дым, пыль, падавшую с неба землю, доски, рваные куски полотнины.

— Что, что это? — стуча зубами тихо спросил Дезидерий ближайшего своего телохранителя. Министр сейчас всё видел словно бы во сне, плохо слыша звуки и с трудом разглядывая предметы, хотя ещё был яркий солнечный день.

— Не знаю, мой господин. — флегматично пожал плечами минард. — Скорее всего еретики уже прорвали повозки и частокол нашего лагеря, и сейчас будут прорываться внутрь. Нам следует поторопиться!

Однако быстро выйти на след пропавших в чаще гарданцев — Гроггу не удалось: следов было много и он пару раз просто заводил небольшой отряд минардов, а их оставалось не более двух сотен, на тупиковые поляны окружённые высоченными деревьями или слишком глухую чащобу, из за чего всем приходилось разворачиваться на узких тропках, что занимало время и искать верную дорогу, вслед погоне за Бореллом и Поллионом, по новой.

Внезапно, именно в очередной подобной ситуации с возвращением от ошибочного пути, из леса совершенно неожиданно выскочил Тарасий и словно бы привидение, немой укор министру Дезидерию, бросился к коню, на котором кое как, молчаливо и грузно, словно бы куль с мукой восседал совершенно отрешённый от действительности, «престолодержатель».

— Это я господин! Ваш вернейший секретарь — Тарасий! — вопило приведение. — Хозяин, дайте мне коня, не бросайте меня! Прошу, молю, не отдавайте ме…

Дезидерий резко выпрямился и с его уст слетело страшное проклятие. Потом он набрал в грудь воздуха и нанёс сильнейший удар каблуком сапога в лицо своего доверенного секретаря и прежнего фаворита, который так его подставил в этой битве: «Умри! Сдохни тварь! Если найду — живым с тебя кожу лично срезать буду, поясами!!!»

Тарасий со стоном, словно был ранен, упал в кусты и там и остался лежать, громко рыдая и что то доказывая дереву, которое обнял обеими руками, боясь его отпустить и пасть на землю всем своим полным телом.

Грогго тем временем нашёл арьергард гарданцев и минарды уже далее просто следовали за ним оставаясь незаметными для северян: вначале до каких то знаков в лесу, понятных лишь друиду Поллиону, потом свернули на главную дорогу, неожиданно оказавшуюся совсем рядом с ними и бывшей почти параллельной тропке, в чащобе леса.

Минарды по выходе на главную дорогу принялись отпихивать всех им мешающих отступающих имперцев: кого задавили конями, кого зарубили палашами, без всякого сожаления.

Часть арбалетчиков минардов начала вести обстрел по впереди снующим людям, что бы помочь собственному отряду поскорее выехать из чащи леса и попасть на саму дорогу среди полей и равнины, где проще было продолжать путешествие.

Минарды вели себя сейчас как кондотьеры, часом ранее: они всех отпихивали или кромсали оружием, давили лошадьми и угрожали, совершенно не соблюдали малейшего порядка и просто огромным человеческим тараном проделывали новую тропу своему отряду.

Грогго всех ранее предупредил что их цель — как можно более здоровым вывезти из схватки главного имперского министра Дезидерия, так как от его здоровья зависит их собственное будущее и сейчас минарды старались вовсю: прорывая колонну бегущей по главной дороге имперской армии и занимая место поближе к её голове.

Внезапно, прежде словно бы заснувший с открытыми глазами, министр Дезидерий оживился: он увидел далеко впереди своего отряда знакомые ему фигуры наследников, их советников и командира императорской гвардии Магинария Имерия, которые вроде бы собрались на какое совещание проводимое прямо в сёдлах и на ходу движения отступающего человеческого потока.

Решив что это может быть связанно с нынешним разгомом и его, «престолодержателя», ответственности в нём — Дезидерий решил пока что не показываться на глаза ни наследникам, которые могут с ним поквитаться бесчестнейшим образом в неразберихе нынешнего бегства, ни с Избирателями, от которых можно было ждать чего угодно, в преддверии имперского съезда знати и потребовал от своих людей забирать сильно левее от главной дороги.

Министр знал несколько боковых дорог проходящих здесь и помнил от своих агентов в данной местности, где находились тайные схроны провизии и денег, для армии «честных», до которых те ещё не успели добраться. Сейчас было самое время самому заполучить спрятанные там немалые суммы и срочно, перекупая втридорога самых свежих коней — опрометью скакать в столицу, по пути придумывая себе самые кающиеся оправдания, для ближайшего заседания имперского совета.