Походка пьяницы. Чума питонов

Конут был в ударе. Поначалу он ловил на себе беглые взгляды Лусиллы, потом это прекратилось. Он спрашивал о ней: у официанток, у туземцев, потом обнаружил, что расспрашивает о Лусилле Мастера Уола (или рассказывает ему о ней), обнимая его рукой за расслабленные плечи. Конут рано опьянел и продолжал пить дальше. Мастер Карл невозмутимо наблюдал, как Конут пытается продемонстрировать броуновское движение в имбирном желе.

Случались и моменты просветления. В один такой момент Конут поймал себя на том, что шатается по пустой кухне, выкрикивая имя Лусиллы холодным медным котлам.

В конце концов, глубокой ночью, Бог знает как, он все же оказался в лифте Башни, и Эгерт в кремовой робе пытался помочь ему войти в комнату. Конут сознавал, что чем-то обидел Эгерта, так как юноша оставил его и не возражал, когда Конут защелкнул замок, но не мог сообразить, что именно он сказал своему помощнику. Что-нибудь о Лусилле? Вполне возможно! Конут неуклюже упал на кровать, глупо хихикая. Да, сегодня он упоминал Лусиллу тысячу раз и сейчас продолжал думать о ней, поглаживая лежащую рядом подушку.

Сон медленно уносил его. Конут плыл по течению сна, временами трезвея и пугаясь того, что он на грани сна и вновь один. Но не мог остановиться.

Не мог, потому что был молекулой в мыльном растворе, и Мастер Карл толкнул его в объятия Лусиллы.

Мастер Карл оттолкнул Эгерта в сторону, так как его самого толкнул Эгерт; Лусилла пихнула его на Эста Кира, а тот, безголосо радуясь, выкинул его вон из банки, так что Конут не мог остановиться.

Он не мог остановиться, потому что Эст Кир сказал: «Ты молекула, пьяная и случайная, без своего пути, ты пьяная молекула и не можешь остановиться».

Он не мог остановиться, ибо голос, которому повинуется, казалось, весь мир, кричал:

— Ты можешь только умереть, пьяная молекула, можешь умереть, но не можешь остановиться.

Он не мог остановиться, и мир катился, катился без конца. Он пытался открыть глаза и прекратить этот кошмар, но ничего не выходило.

Он был молекулой.

Он понимал это и сознавал, что не может остановиться.

Потом все кончилось — молекула остановилась.

Глава 7

Минут пять Эгерт пытался достучаться в запертую дверь, а потом ушел. Он мог бы остаться еще, но не захотел. Он все тщательно обдумал и решил, что, во-первых, выполнил свой долг — несмотря на то, что Конут собирается, не считаясь с ним, жениться на Лусилле, а во-вторых, прошло столько времени, что он все равно опоздал.

Примерно через час Конут проснулся.

Он с интересом отметил, что еще жив. Вспомнил свой странный сон. Это казалось вполне реальным. Его дневная лекция, где опоссум разворачивал на экране покрытые ореховой скорлупой правила умножения больших чисел, представлялась ему сейчас более фантастичной, чем сон, в котором он занимался самосозерцанием, пьяный, с бутылкой в руке, шатаясь в бесконечных броуновских зигзагах. Он знал, что единственная возможность для молекулы остановиться — смерть, но, к своему удивлению, не умер.

Конут встал, оделся и вышел из комнаты.

Он не вполне протрезвел, но на улице почувствовал себя намного лучше. Было ясное утром, и он хорошо помнил, что договорился в полдень встретиться с Лусиллой.

Его дневная лекция была записана на пленку — это давало возможность не ходить на занятия. Он бесцельно пошел по аллее, мимо зеленого стадиона из стали и стекла, мимо широких лужаек нижнего двора, по направлению к Мосту. Здесь, у самого основания Моста, находилась медицинская школа. Конут любил Мост, ему нравилось, как он вздымается над бухтой, нравилась дорога, которую он бережно опускает на остров, где раскинулись здания Университета. В месте спуска дорога опиралась на один высокий пилон. Конуту очень нравился этот пилон — это и была Обзорная башня.

Под действием импульса, полагая, что сейчас нужно иметь ясную голову, Конут остановился у клиники, чтобы пополнить свой запас взбадривающих пилюль. В этот час здесь было мало народу, только дежурные врачи, но поскольку Конут принадлежал к числу участников экспедиции, его допустили к автоматам диагностики. Все в точности повторяло обследование три дня назад, за исключением того, что теперь врача не было вообще. Механический палец ввел Конуту в руку усик толщиной с волос и взял кровь, затем автомат сравнил анализ с предыдущей хроматограммой и задумчиво зажужжал. На мгновение индикатор «Раствор» мигнул розовым, потому что-то щелкнуло, стукнуло, и на поддоне возле руки Конута оказалась пластиковая коробочка с таблетками.

Конут положил одну в рот. Хорошо! Они действовали. Это было необычное и отрадное чувство. Что бы ни содержали пилюли, они побеждали усталость. Конут мог мысленно проследить путь первой пилюли — через горло в желудок. Там разлилось приятное тепло. Он чувствовал себя достаточно хорошо. Нет, просто превосходно.

И Конут снова вышел на свежий воздух, что-то напевая себе под нос.

Предстоял долгий подъем на смотровую площадку Башни, но Конут проделал его пешком, не испытывая ни малейшего неудобства. Он бросил в рот еще одну таблетку и с мягкой насмешливой улыбкой стал ждать Лусиллу.